По щеками потекли слезы ярости. Я опустила голову. А когда подняла, то увидела точку, растворяющуюся в тумане. Он меня бросил…

Глава восьмая. Гадание невесты пирата

— Освободите комнату! — послышался спешный голос дяди. Охрана встала и вышла. — Пришел первый покупатель! Сейчас я с ним переговорю, и он поднимется!

Я дернулась, слыша шаги по коридору. Как вдруг на плечо мне сел Кракен.

— Поздр-р-равь меня, пр-р-ринцесса! Меня только что выпер-р-рли с кор-р-рабля!

— Ым! — выдала я, глядя на щипанные перья.

— Не пер-р-реживай, кр-р-рошка! Мы пр-р-рорвемся! Какая р-р-разница на какой Кр-р-рессиде сидеть? — на меня посмотрел желтый глаз привидения. — Если что мы пр-р-родаемся вместе! Я — задор-р-рого! Ты со скидкой!

Я поперхнулась шелковой тряпкой и промычала, мол, вытащи ее.

— Хочешь, чтобы я ее вытащил? — проскрипел Кракен.

— Угу! — закивала я, сидя на софе.

— Не пер-р-реживай, кр-р-рошка! Р-р-разговар-р-ривать буду я! От твоего лица! — обнадежил Кракен. «Уф!», — выдала я, чувствуя, как он садится мне на голову.

— О, повер-р-рь! Я умею заигр-р-рывать с мужчинами! Скор-р-ро все здесь штабелями упадут! — произнес Кракен. Послышались шаги, дверь открылась.

— Проходите, — учтиво произнес дядя. В комнату вошел какой-то пузатый мужик в дорогом костюме. Росточка он был маленького. Но при этом держался так, словно он сам король!

— Это что еще за? — спросил он, показывая на Кракена.

— Я — пер-р-реводчик! — официально заявил призрак попугая. — Я пер-р-ревожу с языка немых на язык тупых! Пр-р-рофессионал!

— Вы ее так расписывали, словно она красавица, — произнес толстяк, осматривая меня, как вещь.

— Да, ну что вы! Ее отмыть, почистить! У нее хорошие манеры, — хлопотал дядя, пытаясь отогнать Кракена.

— Пер-р-ревожу! Я отличная собутыльница! Пью по чер-р-рному! — произнес Кракен.

— Она умеет петь! — заливал дядя. — Для женщины это прекрасное дополнение! Я знаю, как вы любите музыку!

— Ыых! — пыталась развязаться я.

— Пр-р-ринцесса говор-р-рит, что готова исполнить для вас песню! — произнес Кр-р-ракен. — От лица пр-р-ринцессы, исполняется впер-р-рвые!

Я замерла, а потом закивала.

— Почему у Билла, почему у Билла нету глаза? Он его кр-р-рюком его чесал! Выколол, зар-р-раза! — сипло надрывался Кракен. Я покачивалась в такт музыке.

Мне безумно нравилось, как меняется лицо покупателя.

— Почему невеста Билла плакала отчаянно? Он кр-р-рюком его чесал! Отор-р-рвал, случайно! Йо-хо-хо! — выдал Кракен, пока я делала вид, что танцую. — Это любимая песня пр-р-ринцессы! Она ее в детстве сочинила!

Я закивала, глядя на лицо покупателя.

— Очень талантливая девочка была! — поддержал Кр-р-ракен. — До того момента, как по р-р-рукам не пошла! Сначала по р-р-рукам, потом по головам!

— Уберите это! — брезгливо заметил толстяк, тыча пальцем- сарделькой в попугая.

— Мы пр-р-родаемся в комплекте, судар-р-рь! — произнес Кракен, я закивала. — Попр-р-рошу р-р-руки не р-р-распускать!

— Вы говорили, что она — девственница! — возмутился толстяк.

— Да, она девственница, — заверял дядя, пытаясь смахнуть с меня Кракена.

— Только не говор-р-ри, что ты пер-р-редумал! — гаркнул Кракен с моего плеча. — Нам ср-р-рочно нужно замуж! Мы слегка бер-р-ременны!

Покупатель смотрел на меня, а я изо всех сил выкатила живот. Если дело так пойдет и дальше, то продать меня будет очень непросто! Поэтому я подыгрывала изо всех сил!

— Аррргх! Аррргх! — издал жуткие звуки попугай, словно собирается подохнуть повторно. — Аррргх!

Я вздрогнула. Покупатель тоже. Дядя смотрел на меня с ужасом.

— Аррргх! — истошно выдал Кракен, словно чем-то поперхнулся и вот — вот … того.

А потом заорал так громко, сипло и противно, что я поежилась. Толстяк вздрогнул и скривился. Стекла в комнате зазвенели.

— Хееее! — сипло выдал призрак. — Это был наш ор-р-ргазм! Она получает, я имитир-р-рую!

Все молчали. Я вспоминала эти дикие звуки и чувствовала, что не забуду их никогда.

— Так что бер-р-ри нас! Не стесняйся! Мы очень темпер-р-раментные! — выдал Кракен. Дядя пытался сбить его с меня. Но пуля прошла сквозь попугая.

— Возможно, если вы уберете это чудовище, то я подумаю, — решимость покупателя куда-то испарилась.