— Тепленький какой! — обрадовалась Ниночка, аккуратно устраиваясь у него на коленях. — Это приятней, чем в сугробе. О, и мягче чем на пне! — Дриада поерзала. — Мне нравится.

— Н-но… вы же… вроде спите зимой? — Снейп едва не пустил петуха.

— Это все остальные спят, а я старшая!

Книжки Северус читал. И ощущать на своих коленях аккуратный крепкий зад красивой девушки возрастом неизвестно сколько сотен лет было… своеобразно. Нужно было срочно отвлечься, но тут наконец вылез Арагог.

В надежде добраться до редчайшего ингредиента Снейп встал, словно Ниночки не было… Впрочем, акромантул и сам по себе впечатлял, так что по первости захотелось не только встать, но и удрать побыстрей и подальше. Но признался в этом Снейп только себе и очень быстро и глубоко это признание запрятал. Яду бы.

Дриада, кстати, и не думала обижаться, чем явно выгодно отличалась ото всех виденных Снейпом особей женского пола, улыбнулась ему и пошла теребить паучару за педипальпы.

Арагог охнул, ядовито прощелкал, что таким извращенным образом пока совершенно не собирался лишаться девственности, на что дриада ответила, что как надумает, может обращаться, ручки у нее достаточно шаловливые, справятся, и куда-то убежала. Снейп с Арагогом покраснели вместе, и никакой хитин тому не оказался помехой. Оставшимся двум молодым мужчинам, как оказалось, было о чем поговорить. Ну и познакомиться, конечно, потому что слышать-то они друг о друге не раз слышали, а вот виделись впервые.

Надо сказать, что Ниночка прекрасно умела колдовать — только это, конечно, было особое, лесное волшебство, но был у нее еще один особенный дар, собственно, без которого она бы и не могла стать Старшей Дриадой — умение зачаровывать воду.

Снейп, охрипший после спора с Арагогом, который все еще сокрушался о своей одинокой судьбе, конечно, из родничка испил, козленочком не стал, но…

Дриада, представившаяся наконец-то Ниночкой, чаровать могла не только воду, но и сделать весну на лесной полянке, минут так на пятнадцать. Им понравилось…

А еще больше им обоим понравилось то, что говорить можно было прямо и обо всем! В частности, обсудили, не прорастет ли к следующему лету в лесу кто-нибудь в черной мантии и не будут ли у обычных человеческих детишек Северуса курчавиться зелеными листиками черные волосы… и что по этому поводу скажет их будущая мама. Ревность Ниночка не понимала, хоть со словом знакома и была. Детки должны быть у всех.

Ржали оба как ненормальные.

Такой легкости Северус не испытывал никогда. Одно не давало ему покоя…

— Это твой настоящий вид? — спросил он. — Прости, если что…

Дриада рассмеялась и продемонстрировала ему несколько обличий — от того самого голенастого, в веточках «робота класса Буратино» — до той, что была сейчас. А потом серьезно сказала:

— Настоящее лицо открывать мы не имеем права. Но теперешний вариант… признаюсь, немного похоже. Вот только сейчас я выгляжу старше.

— Сей… старше? — Северус был в ужасе.

«Почувствуй себя педофилом с девочкой нескольких сотен лет от роду», — произнес внутренний голос и выпал в прострацию. Но мозги ученого не работать не могли…

— А как получилось то, что сейчас?

И узнал про Оборотное. Простое Оборотное, купленное где-то в Лютном, подумать только! С волосом какой-то гриффиндорки… Ну да, сплошной Гриффиндор… хотя…

— Погоди, получается, на вас действуют зелья? — в черных глазах блеснул азарт.

— Конечно, только не все, а в основном наши.

— Ваши? Так… Ты что мне споила? Амортенцию?

— Да воду же! — Ниночка топнула ножкой, но присела обратно к нему на колени и хитро улыбнулась. — Вот только с водой работать надо уметь. Я умею.

— Покажешь? А… что, если попробовать эту твою воду на несовместимых видах?

— А как, думаешь, Хагрид своих соплохвостов начал выводить?

— Кого?

— Да были такие… детки огнекраба и мантикоры. Хагрид твой, который нынешний, слава Жизни, уничтожил. Воняли, молниями били, огнем дышали с двух концов. Вот скажи, чем он болел, что ему всякое такое надо было, а?

— Погоди, что, одной водицы хватило?

— Так мантикора, прикинь, даже не фертильная была!

— Да что ты говоришь?

— Ага. А родила как миленькая. Правда, убежала потом. Но я ее понимаю, я бы тоже убежала. Пойдем до родничка? — предложила несравненная и лучшая в мире женщина. И плевать, что деревянная…

— Погоди… Так значит, у тебя, у нас… может быть?

Ниночка замахала руками и искренне расхохоталась.

— Тьфу на тебя. Что ты! Зима ведь.

— И что? — напрягся Северус.

— Так не сезон же! Да, тоже спросить хотела… Что у тебя там за пакость на руке вросла? Сводить надо!