— Убью ее, — повторяю вслух, сжимая до хруста челюсти. Так сильно, что скрипят зубы. Так сильно, что скулы сводит судорогой.

Сука. Сволочь бессердечная.

Зажмуриваюсь, желая прогнать навязчивую картинку. Но увы.

Смотри, что ты наделал…

Пять букв. На ее нежном теле.

Они ранят словно пули. Отравляют будто яд.

Растаптывают. Размазывают. Уничтожают.

Лисица дрожащей ладонью закрывает от меня рану. Опускает глаза. А я поверить не могу, что все это происходит наяву.

Я никогда себе этого не прощу. Никогда, клянусь…

Провожу трясущимися пальцами по волосам, едва не выдирая их. Мне больно даже просто смотреть на это, а ей каково? Каково ей?

Г Р Я З Ь

Страшная правда тупыми осколками дерет сердце.

Это Твоя бывшая девушка

Это Твой нож

Это ты виноват.

Только ты…

Глава 60

РОМАН

Плачущие женщины — это, прямо скажем, кошмар для мужика. Харитонова воет. Пельш плачет, прижимая платок к щекам. Алена стоит молча, но глаза полны прозрачных слез. Она тихо извиняется за платье, а я слышать это не могу…

Какое платье? Разве можно думать об этом сейчас?

Циркуль отмахивается, с беспокойством смотрит на девчонку и бежит встречать Бориса Ефимовича. Директора, не так давно отправившегося домой. Что ж, пришлось ему вернуться и отложить отдых на потом.

Медсестра шмыгает носом и начинает складывать свои причиндалы в аптечку. Она обрабатывала ногу Алене, и я в этот момент, клянусь, погибал вместе с ней… Смотреть на это больно было….

Мед работник сказала, что порезы достаточно глубоки, но шить не придется. При этом добавила тихо, что шрамы… останутся. Вот зачем ляпнула?

Не останутся. Сейчас столько технологий разных. Я все сделаю, чтобы стереть это проклятое клеймо. И не только с ее кожи…

— Ты как? — осторожно касаюсь ладонью скулы Лисицы.

— Нормально, — шепчет она. Смотрит на меня своими глазами невыносимыми и сдохнуть хочется. Потому что виноват перед ней. Как никто другой виноват…

— Рыжая, — обращаюсь к Харитоновой, — отвечаешь за нее головой, пока меня нет. Поняла?

Конопатая делает рваный вдох-выдох.

— Хватит ныть, соберись!

Сашка выпрямляет спину, вытягиваясь солдатиком. Послушно кивает.

— Я вернусь скоро, хорошо? И найду тебя, — обещаю я своей Лисице, легонько дотрагиваясь губами до холодного лба. Отодвигаюсь.

— Ром, — в ее глазах отражается паника.

— Вернусь, слово даю. Все расскажи Борису, поняла?

Она отрицательно качает головой.

— Не вздумай покрывать. Ясно тебе? — смотрю на нее сурово.

— Ром, — она опускает глаза.

Знаю, о чем думает. О безнаказанности. Связях. Деньгах. Но нет. Не в этот раз. Все мы когда-нибудь должны отвечать за свои поступки. И Вероника — не исключение.

— Видит бог, не хочу тебя оставлять сейчас, но мне очень надо уйти, — обнимаю крепко, зарываясь носом в ее волосы.

От всего мира защитить хочу. Такую чистую. Хрупкую. Мою.

С трудом отрываюсь от нее и поправляю тонкий плед, накинутый на ее плечи. Не справившись с собой, все-таки целую в покрытую румянцем смущения щеку. Задержавшись там намного дольше, чем ей хотелось бы.

Стесняется. Робко теребит низ рубашки, но не сопротивляется. Маленькая, но победа.

— Саш, ты отцу дозвонилась? — по-прежнему сжимая пальчики Лисы, спрашиваю Харитонову.

— Да, — утирая слезы, отвечает она.

— Хорошо.

— Я скоро, — отпускаю руку той, с которой хотел бы быть сейчас рядом.

Мы пару секунд смотрим друг на друга, а затем я все же удаляюсь из кабинета. Так надо.

— Они не выходят на связь, — слышу я взволнованный голос Пельш в холле. — Ни мать, ни отец не поднимают трубку. Они на меня, в принципе, не реагируют никогда. Перезванивают спустя сутки. А то и нет вовсе.

Вообще не удивлен ни капли. Очень в стиле Грановских.

— Роман…

Едва не сталкиваемся с директором нос к носу.

— Я им сообщу, — бросаю, проходя мимо.

— Рооома, — тут же, хромая, кидается ко мне классный руководитель. — Что значит сообщу?

Я молча иду по коридору. Не захожу в гардероб, чтобы время не терять. Его итак почти нет наверно…. Перепрыгиваю через турникет и направляюсь к выходу.

— Рома, стой! — доносится мне вслед. — Глупостей натворишь! Ну-ка остановись!

Что мог уже натворил, дорогая Элеонора.