— Димитрис, ты не совсем правильно все понимаешь…

— Давно это длится? Ваши с ней… делишки? Колись!

— Нет, совсем недавно. Не прошло еще и месяца, как мы впервые…

— Месяц? О, Господи! — мученически закатил я глаза. — Как же я был слеп, что не замечал этого. Думал, что она просто ошивается вокруг. А эта бестия, оказывается, уже запустила свои щупальца так глубоко к нам!

— Не говори о ней так, — молвил Питер твердо. — Прошу.

Хоть последнее слово и смягчило его тон, я с досадой и бессилием осознал, что простодушный парень крепко запутался в сетях ловкой интриганки, и теперь готов самозабвенно защищать свою возлюбленную даже и от собственных друзей. Женщинам были ведомы особые пути к мужскому сердцу. В последнее время я общался с ними так редко, что начал уже забывать об их уникальных способностях.

— Вот это дела, — протянул я себе под нос. — Питер, извини за откровенный вопрос, но она у тебя хоть не первая? У тебя был кто-то еще перед Легионом?

Смущенное молчание было красноречивее слов. Я с возрастающим расстройством покачал головой. Никто из мужчин, даже те, кто считают себя тертыми калачами, не огражден от влияния женских чар. Что же касается стеснительных и романтичных юношей с муравьями в штанах, которые до того лишь грезили о близости с девушкой — ловкой и беспринципной особе, умеющей проделывать пару трюков в постели, и вовсе ничего не стоило превратить их в послушных марионеток. «Лучше бы ты сходил с Джеронимо в бордель. Гонорея не так опасна, как эта сука», — подумал я про себя. Но я воздержался от новых нападок в адрес одиозной пассии Питера, рассудив, что тогда доверительной беседе может прийти конец.

— Мы с ней познакомились ближе, Димитрис, и она оказалась совсем не такой, как казалось раньше. Я помню, как ты ругался с ней тогда, на «Высоте 4012». И я знаю, что ты не доверяешь журналистам. Но я уверен, что она бы понравилась тебе, если бы вы с ней хотя бы раз нормально поговорили…

— Ну уж нет, от этого меня избавь. Я вижу ее насквозь. Все, что ей нужно от тебя — выкачать информацию! — нервно забарабанив пальцами по дверному косяку, горячо возразил я. — Просто поверь моему опыту, парень. Не ведись на ее любезность. Не вздумай распускать при ней язык. Черт, да вообще, держись подальше от таких, как она! Ты и представить себе не можешь, какие проблемы ты можешь нажить на свою голову!

— Она познакомила меня кое с кем, — пропустив мои увещевания мимо ушей, продолжил парень. — И знаешь, что я тогда понял? Кое-что, чего я не осознавал, участвуя в наших собраниях.

— Что же?

— То, что мы изолируем себя от окружающих не только потому, что они чураются их. Мы и сами их боимся. Не доверяем им. Но на самом деле, кроме нас, есть и другие хорошие люди, которым не все равно. Люди, которые хотят помочь.

— Дай догадаюсь: ты говоришь о Гунвей.

— Да, Фи — как раз такая. И среди ее знакомых много таких. И Лаура, и другие, с кем она меня знакомила…

— Господи. А Лаура — это еще кто такая?! — устало прикрыв рукой лоб, обреченно спросил я.

— Лаура Фламини — известная правозащитница! — воодушевился Питер. — Она — настоящий боец. Не то что тот унылый крючкотворец, которого нанимает Чако, чтобы он защищал наших в судах. Не слыхал, как она выбила компенсацию мужчине, который стал инвалидом из-за пищевых добавок, производимых одной из корпораций? Или как она добилась приговора, которая издевалась над пятнадцатилетней девчонкой — заключенной, пока та не залезла в петлю? Об этом не услышишь в вечерних новостях. Но в Интернете есть информация. Почитай, если интересно. Лаура — молодец, каких мало…

— Питер, — я предупреждающе поводил из стороны в сторону указательным пальцем. — Ты нашел себе плохую компанию. Если хочешь мой совет — не связывайся с этими людьми. Все эти скандальные разоблачения и расследования, о которых они тебе рассказали — не более чем политический пиар и кулуарные интриги, устраиваемые в интересах политиков и олигархов. Эти люди — вовсе не такие хорошие и благородные, как пытаются показать.

— Я всегда так считал, Димитрис. Ты много раз говорил это. А я привык принимать твои слова на веру, не задумываясь. Но пообщавшись с ними, понял, почувствовал сердцем — это не так, не все они такие, — покачал головой Пит. — Во всяком случае, со многим, что они говорят, я в душе полностью согласен. В том числе и насчет войны.

— Это с чем же именно?

— С тем, что не все, кто воевал на нашей стороне — герои. И не все, что они делали, оправдывает победа. На наших глазах, а иногда и нашими руками, совершались самые настоящие преступления. Мы с тобой не виноваты в этом. Мы были всего лишь орудиями в руках других. Но мы же помним о том, что сделано! Это не дает нам спокойно спать по ночам. Но мы все же молчим. А преступники, виновные во всем этом, не просто свободны — они пользуются почетом, живут во дворцах!

— Питер…

— Как ты думаешь, где сейчас генерал Чхон, а?! — в сердцах выкрикнул парень. — Я тоже был в Новой Москве. Мне известно, что за ужас он там сотворил. А ты видел больше. В разы больше! И ты прекрасно знаешь, что этот человек — монстр, заслуживающий трибунала и позорной казни на площади!

— Замолчи, Питер! — рявкнул я, не совладав с собой.

Парень умолк, пораженный несвойственной мне реакцией. Я сделал глубокий вдох, чтобы побороть раздражение и продолжил говорить немного спокойнее: