Проснулась я от резкого толчка:

— Вставай. Остановка, — бросил Рой. И легко спрыгнул на землю.

Я неохотно потянулась, распрямляя согнутую спину. Непривычна я к таким долгим поездкам. Никогда никуда из Ислотона не выбиралась. Сделав пару наклонов в стороны, высунула голову наружу.

— Вандер! Еще минута промедления и остаешься без обеда! — врач всходил на крыльцо какого-то трактира. Повозки выстроились в ряд вдоль небольшого заборчика.

Вот уж дудки! Ехать без еды я не согласна!

1

Здесь пахло как и во всех харчевнях мира. Тушеной, жареной едой. Чем-то печеным. Подгоревшим маслом. А еще табаком, кислым пивом и потом. Причем, как людским, так и лошадиным. Что, впрочем, неудивительно. Здесь столовались путники, а не только жители близлежащей деревни забредали по вечерам на кружку хмельного напитка. Довольно просторный зал. Тяжелые, сколоченные из толстых досок столы и стулья. Чтоб не поломали в драке, усмехнулась я про себя. Хозяевам подобных заведений в городе частенько приходилось менять или ремонтировать мебель после гулянок.

— Что есть будешь? — спросил доктор, когда я подошла к нашему столу. Рядом с ним уже стояла розовощекая подавальщица. Приветливо улыбаясь, она держала руки под передником. Рой уже тоже разделся, сложив верхнюю одежду на лавку рядом с собой. Он, видимо, уже сделал заказ.

— Что-нибудь погорячее и понаваристее, пожалуйста, — попросила я девушку. Чтобы не замерзнуть до вечерней остановки, следовало поплотнее набить живот. А вот пить поменьше. Вряд ли возница остановится ради того, чтобы я сбегала в кустики.

— Рукомойня там, — ткнув пальцев в маленькую дверь под лестницей, пояснил наш временный командир. — Уборная там же.

Вот это было очень нужное замечание. Я подскочила вперед Роя и в заветное место попала первой. Переживания и подмерзшие ноги сделали свое дело. В туалет хотелось очень. Оправившись и вымыв руки, я уступила помещение своему сослуживцу и вернулась за стол. Его уже накрывали. Расторопная девица принесла доктору его бульон и мясо. Другая, совсем молоденькая девчушка поставила передо мной миску с дымящимся супом. Я проглотила первую ложку и блаженно улыбнулась. Густой, чуть острый, он приятно раздражал язык и сразу же согревал внутренности. Слопав все до дна, я подняла голову на спутников. Врач Цертона медленно и сосредоточенно хлебал свой бульон. А вот Рой довольствовался только жареным мясом и хлебом.

Запивать полагалось горячим настоем из каких-то трав. Отпив первый глоток, я признала в составе только одну бодрящую травку и мед. Вкусно. Я смаковала каждый глоточек, прикидывая в уме, во сколько мне обойдется питание по дороге. Я оставила почти все деньги тетке, взяв с собой только одну серебрушку и несколько медянок. Когда все покончили с обедом, доктор Хенри поднялся и, поблагодарив подавальщицу и мужчину за стойкой, вышел на улицу. Я недоуменно выскочила за ним:

— Док, а платить?

— Мы же на службе, — удивился он. — За нас платит Управление. Заранее.

— А, — только и ответила я. Что ж! Это к лучшему!

А вот Рой нахмурился. Кажется, он вообще любил хмуриться. Но я его понимала. Наверное, он думал, что оплачивать еду придется самим, поэтому пообедал так скромно. Наплевав на всех, я попрыгала возле повозки, разминаясь. Иначе к вечеру совсем не разогнусь. И мы покатили дальше. Через какой-то час дорога испортилась, из более-менее ровной превратившись в ухабистую. То и дело под колеса попадали камни, заставляя нас подпрыгивать на лавках. Мы отъезжали от города все дальше и дальше. Я совсем не знала здешних мест, но предполагала, что мы приближаемся к предгорьям. Как будто подтверждая мои мысли, повозка накренилась. Ее передний край задрался. Мы начали подниматься вверх. Я закуталась потеплее и нахохлилась. Так мы и ехали, то резко поднимаясь, то продвигаясь почти ровно. Уже давно стемнело. В темноте движение совсем замедлилось, но опытные возницы, привязав к оглоблям фонари, принуждали лошадок идти вперед. Останавливаться на узких горных дорогах не имело смысла. Такая долгая езда утомляла. Но, зато больше не было риска отсидеть себе что-нибудь. Нас так трясло и бросало по сиденьям, что получался своеобразный массаж. Рой вполголоса чертыхался, а вот Док отличался бешеным хладнокровием. Во мне же нарастало глухое раздражение. Но, скрывать эмоции от окружающих я научилась давным-давно. Иначе в моем окружении было нельзя.

Наконец, повозка остановилась. Я мысленно вознесла похвалу Амадею. Спрыгнув на землю, огляделась. Мы остановились на маленькой площадке, с трех сторон защищенной отвесной скалой. Разумно. Подкрасться незаметно можно только с дороги. Возницы, суровые как один мужики, стаскивали с повозок сложенные полотнища и растягивали их, связав между собой. В трещины в скале были вбиты крюки. К ним и крепили другой край навеса. Получилась крыша, способная защитить от дождя и снега. Никакой растительности здесь не наблюдалось. Дрова для костра тоже привозились с собой. Удар огнивом и на сухих поленьях заплясало пламя.

— Вандер, готовить умеешь? — позвал меня врач. Он сидел на корточках у кострища. Перед ним была раскрыта внушительных размеров сумка. Я подошла, в ней лежали сверточки, свертки и свертищи. Понять, что там было невозможно, потому что закручены они были в одинаковую бумагу без надписей.

— Так умеешь или нет? — прищурился снизу вверх мужчина.

— Умею, — неуверенно ответила я.

— Отлично, — облегченно выдохнул он. — Тогда вот тебе продукты. Котелки я сейчас принесу.

Напросилась, помощница! Варить нескольким здоровым мужикам это вам не тетушку, тонкую и звонкую, накормить. Присев, я полезла рассматривать провиант. Крупа, сушеное мясо, приправы, чай. Такой же сухпаек, который выдали мне домой.