— Сдался тебе этот мерзавец! — тут же силком вытащил молодого человека из мыслей недовольный глас Хозяйки. — Ты же отказался от предложения Матери Миранды, отправить к тебе двух молоденьких служанок. О! О, Гейзенбе-ерг, — а теперь и владычица сменилась в лице и голосе: она оскалила в улыбке рот, блеснув белыми ровными зубами, затем издевательски усмехнулась. Такая игра в эмоции напоминала театральную постановку; и Стефан не раз подумывал над тем, что угодил в какую-то забаву людей высшего света. — Или она просто ошиблась… и надобно было отправить к тебе двух симпатичных мальчиков?

Альсина положила ладонь на грудь и злорадно бархатисто посмеялась, довольная собственной шутке, а губы Карла скривились в презрении, которое он почти скрыл. Далее медленно процедил:

— Прикуси язык, — яд в словах лорда мог бы отправить целый зал. — Я не занимаюсь подобными извращениями как ты. И слуги мне нахер не нужны. Пусть засунет эти “подарки” в свою пернатую задницу.

— Тогда зачем тебе понадобился этот слуга?

Лорд деревни поправил тёмные очки, съехавшие на нос. Его лицо уже не озаряла ухмылка, теперь оно стало более серьёзнее.

— Может, ты забыла, но не так давно одна из твоих зверюшек убила моего пацана. Он помогал мне на фабрике. ПоМоГаЛ. Слышишь? Не служил.

— Я поняла, болван! Прекрати паясничать.

— Ну-у, так вот… помогать мне больше некому. А этот здоровяк отлично подойдёт для одного дельца.

И оба владыки устремили взор на окаменевшего Стефана. От пристальных хищных глаз лордов сразу стало не по себе. Воздух вокруг будто сжался, грозясь превратить бедного парня в ничто, а дыхание спёрло. Он боялся шевельнуться, боялся, что вызовет излишнее внимание, словно его движения вызовут какие-то подозрения.

— Он принадлежит дому Димитреску. — строга произнесла Альсина. — И он должен был быть наказан, но почему-то моя дорогая дочь решила иначе, отчего и сама нарвалась на неприятности. Вы меня слышите, юная леди? — и взгляд её упал на хмурую Кассандру, что буквально испепеляя четвёртого владыку янтарными глазами, в которых по самые края плескалась лютая ненависть.

Но брюнетка только утвердительно кивнула головой и поджала губы.

— Я запрещала выходить наружу, Кассандра!

— Я не…

— А я не вижу! — она проверил ладонью в воздухе, указывая на внешний вид дочери. — Мало того, что не в постели, так ещё и в верхней одежде! Ох, Кассандра, ты меня разочаровываешь. Да вы все трое меня разочаровываете! Давненько я не предпринимала воспитательные меры…

— Твою мать, — Карл демонстративно сплюнул на пол. — Избавь нас от своей "семейной" херни. И позволь лишить вас игрушки до утра.

— По-моему я хорошо дала понять, что смертного ты не получишь.

— Да клал я на ваши разборки! Твоя девчонка грохнула моего пацана. Считай, ты у меня в долгу.

— Как смеешь?! Я тебе ничего не должна, рвань ты бесстыжая!

Напряжение между владыками нарастало всё сильней, казалось, ещё немного, и воздух вокруг заискрится. Стефан, как и Кассандра, не понимал, почему Альсина, такая гордая, могущественная, терпит хамство и ругательства в свою сторону от какого-то мерзкого мужика в затасканном грязном пальто и немытой головой, вместо того, чтобы выставить его за порог.

— Значит, будешь объясняться перед Матерью Мирандой, почему твои приёмыши выходят из под контроля и убивают моих людей!

Высокая женщина сжала челюсти так сильно, что послышался скрежет зубов. «А, вот в чём дело…».

— Чёрт бы тебя побрал, Гейзенберг! — вскрикнула Леди Димитреску, махнув рукой. — Забирай его и выметайся прочь!

Касс, услышав одобрение просьбы четвёртого владыки, хотела было что-то сказать, но гневный взгляд матери быстро это пресёк. Черноволосая ведьма опустила голову, избегая зрительного контакт с родителем, насупилась и помрачнела, злобно глядя себе под ноги. Стефан не мог не заметить, как колдунья изменилась в лице; он едва, совершенно незаметно, коснулся мизинцем и безымянным пальцем её фаланг и, не поворачиваясь, натянул кислую улыбку, как бы обнадёживая в том, что всё будет хорошо. А она лишь тяжело выдохнула, но маленькое прикосновение не нарушила.

Карл Гейзенберг, тем временем, в знак благодарности за оказанную помощь, легко кивнул и прикоснулся к краю шляпы, приподняв её вверх. Его бледно-розовые губы расплылись в улыбку, обнажив белоснежные зубы. Этим ровным оскалом, как подметил Стеф, он походил на Альсину. Абсолютно несмотря на их видимые различия, что-то общее в них определённо было.

— Но чтоб утром, — продолжила после молчания Госпожа. — Слуга вернулся на место. Не смей его отпускать или убивать. Я разберусь с ним лично. Ты меня услышал, Гейзенберг?