Не обращая внимания на участившийся пульс и нехватку воздуха, я усердно вглядывалась в нагромождения фолиантов, надеясь увидеть хоть какой-то знак. Желательно красную горящую стрелочку с надписью «тебе сюда».

— Интересная бумажка, — прицокнул Рома над ухом, заставив меня подпрыгнуть.

— Фу, напугал. Ты о чем?

— Да вон о том свитке, на самом верху, — он указал пальцем в угол комнаты.

Я попыталась отыскать нечто «интересное» в обычном хаосе, но тщетно.

— Ну ты чего? Она же светится!

— Кто?

— Да вон та берестяная грамота! Хорошо хоть не глиняная табличка с иероглифами.

— Рома, я ничего не вижу.

— Ослепла что ль?! Лестница есть?

— В соседнем ряду.

Парень юркнул в проход между стеллажами и уже через минуту лихо балансировал под самым потолком, доставая, как он уверял, светящуюся бумагу, видимую ему одному.

— Вот! — он спрыгнул с третьей ступени, потрясая свитком перед моим лицом.

— Светится, говоришь?

— Ну! Да как же так?!

— Открывай, раз уж Знание выбрало тебя.

Затаив дыхание, Рома развернул небольшой лист потрепанной бумаги и просиял:

— По-русски!

— Здесь все так. Маги постарались. Читай.

— ЛИШЬ ТО ВЕРНЕТ НА ЗЕМЛЮ МИР И ЛАД,

АЗЛИРИАНА ЧТО СИЛЬНЕЙ СТОКРАТ.

ЛИШЬ ПЕРВЫЕ СМИРЕННО СЛОЖАТ

КРЫЛЬЯ,

НАСТУПИТ И СЕДЬМОЙ ВОЙНЫ ЗАКАТ.

— Ого!

— Местная поэзия? — Он задумчиво повертел в руках лист и скривился: — Эх, сюда бы Пушкина, мастер-класс показать…

— Пророчество! Ты нашел пророчество, Ром!!!

— Я? А? Да-а-а???

Тревога, не покидавшая меня последние часы, исчезла. На смену ей пришло умиротворение и твердая уверенность, что теперь-то мы знаем, как победить. Надо всего лишь найти то, что сильнее Азлириана в сто раз. Но если учесть, что Зоррхейн выкинул из мира две сверхсильных вещицы, а «маячок» на подсказку узрел только его наследник, то ответ напрашивался сам собой. Ключ к завершению войны в наших руках! Точнее, на шее Хранителя — Арьдерион.

Я кинулась к Ромке, едва не визжа от восторга.

— Тань?

— Ты даже не представляешь что нашел! Идем к магам. Они должны это увидеть.

Совершенно позабыв о том, что друг все еще прихрамывал на ногу, я спешила к Четверке, дабы поделиться открытием. Меня переполняла гордость и решимость, а еще эгоизм: обо всем должна была рассказать именно я.

— Найдите магов и арда. Пригласите всех в Тихий зал. Срочно! — раздавала я указания, словно всю жизнь командовала придворными.

На входе в очередной поворот я едва не рухнула, когда путь преградил Пушок.

— Рррр!

— Чего рычишь?

— Ахррр! — зверь молотил хвостом по полу и метался туда-сюда.

— Говори уже! Умеешь!

— Гррр!

— Ой, все, брысь! Мне надо идти.

Драхэнд встал на задние лапы и оскалился.

— Да что случилось-то?

— Ложь! — выдавил дракон.

— Какая ложь? Где? Меня кто-то хочет обмануть? Хорошо, спасибо друг, учту.

— Ложь!

— Да поняла я.

Пушок закашлялся, подавившись словом, и упустил момент. Я прошмыгнула мимо него и почти бегом бросилась к Тихому залу.

— Виуррр… — послышалось за спиной.

— Некогда мне болтать с тобой, — сказала сама себе. — Кажется, я впервые знаю, что делать.

— Когда кажется, креститься надо, — вставил словцо догнавший меня Рома. — Так бабушка говорила.

— Знаешь, какая надпись красовалась на двери моей комнаты?

— ???

— Не влезай — убьет!

— Так я это…

— Я предупредила.

Тихий зал умел хранить тайны. А еще исключал любые магические стычки в случае, если обсуждение чего-то важного выходило за пределы переговоров. Но был у него еще один секрет: он не позволял людям врать. Знающие об этом умело подбирали слова либо увиливали от ответов, а вот непосвященные зачастую терялись, когда мозг диктовал одно, а язык говорил совершенно другое.

Вот только водить особо провинившихся в зал на допросы запрещалось. По причине все тех же тайн, впитанных стенами. Мало ли у кого хватит ума «достать» из хранилища нечто важное, обойдя запрет на магию.