Алек тут же проходит мимо меня и направляется вниз, а я следую за ним, медленно спускаясь по вибрирующим от музыки ступеням. Я не спешу нырять в толпу толкающихся тел, как это делает Алек, двигаясь буквально напролом, словно перед ним никого нет, а ненадолго задерживаюсь на помосте, обводя присутствующих взглядом.

Я им завидую, вспоминая, каково это беспечно веселиться, не думаю о том, что на тебя возложена какая-то серьёзная ответственность. И в очередной раз признаюсь себе, что благодарна родителям за эти моменты.

Когда добираюсь до стойки, меня сразу встречает вопросительный взгляд Алека. Он зол, что я потерялась на несколько минут, однако старается не делать на этом акцент. Но я знаю, что он сейчас скажет, как важно быть осторожной, поэтому опережаю его.

— Не у всех есть огромная фигура и устрашающий вид, — пытаясь пошутить, говорю, залезая на высокий стул, что он для меня занял, когда сам сел прямо на углу, чтобы получалось следить за ситуацией. — Некоторым приходится вежливо обходить людей, а не переть, как танк.

И, о, да, айсберг слегка оттаивает: в уголке губ Алекс дрогнула крохотная ухмылка.

— Огромная фигура и устрашающий вид? — с притворным удивлением переспрашивает он, очевидно довольный таким описанием, на что не удерживаюсь и закатываю глаза.

— Как будто ты не знаешь, как действуешь на людей. Тебя предпочитают сторониться.

Вот теперь Алек уже улыбается на полную.

— Обожаю твои комплименты, принцесса, — тихо смеётся он. — Ты, как никто другой, умеешь поднять самооценку.

Неужели, мы действительно отвлеклись и болтаем о всякой глупости?

Я просто не имею права упустить этот момент. Чуть нагнувшись к Алеку, понижаю до шёпота голос и смотрю на него соблазнительным взглядом.

— То ли ещё будет, — воркую я, глядя на него из-под ресниц, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. Он смотрит на меня так томно, в тёмных глазах тлеет что-то большее, чем простое желание, взгляд прикован к губам, он не отрывается от них даже тогда, когда к нам подходит бармен. Просто вскидывает вверх два пальца, сосредоточенный на моём неровном дыхании и улыбке, что медленно изгибает рот. — Это я ещё до твоих плюсов… — начинаю, но не договариваю, так как в карих глазах вспыхивает настороженность и напряжение.

И они больше не прикованы ко мне, а к тому, что находится за моей спиной. И я не сразу понимаю, чем вызвана такая перемена. Пока…

Пока не вижу Николь, прикладывающую в сожалении руки к груди. Несколько секунд на оценку обстановки: Виталий сидит прямо под ней, а на его голубой рубашки разлито красное пятно, парень в неком недоумении, его глаза мечутся то на свою грудь, то на девушку, раскаявшуюся так искренне, что даже мне верится в эту игру, хотя и знаю, что всё было подстроено. Мои зубы скрипят, гнев такой жаркий проносится по венам, что мгновенно же вспыхиваю и открыто сверлю взглядом каждое действие девушки. Смущение у неё выходит так себе, блеск в этих хищных глазах не заметит только слепой. Или ослеплённый её внешностью, потому что глаза Виталия тоже начинают блестеть, только далеко не невинно, а с похотью и ярким вожделением.

Вот же…

— Началось, — недовольно цедит Алек, и в этот момент я понимаю, что гнев — это самое малое, что предстоит мне сегодня испытать.

Бутылки пива оказывается мало. В то время, как Алек отпивает из своей всего пару глотков, я осушаю свою за несколько минут и заказываю тут же вторую. Алек, вероятнее всего, этого даже не видит. Его взгляд по-прежнему сосредоточен на парочке, которые так быстро оказались настолько близко друг к другу, словно знакомы и вовсе не пять минут, а несколько месяцев, проведённых в невероятно страстных отношениях.

Аррр…

Я не должна злиться, не должна завидовать и уж точно не должна сгорать от ревности, но она настолько сильна, что не могу воздержаться от представления пылающих в самом на ярчайшем огне чёрных волос.

Удивительно, как быстро покупается парень на отменную игру Николь, его глаза жадно внимают каждое её действие, неотрывно следят за пальчиком, который то и дело едва весомо прикасается к его вороту рубашки, осоловело смотрят на изгиб её шеи, когда она запрокидывает голову и мягко смеётся после каждого его слова. А когда его взгляд падает на то, как она прикусывает губу, я могу поклясться на что угодно, что он готов прямо в эту же секунду переписать на неё всё своё состояние, лишь бы он смог проделать с её губами тоже самое.

О чём я могу думать в этот момент?

Конечно же, о Алеке, который наверняка смотрел на неё также. Мне вдруг кажется, что со мной такого никогда не происходило. Что я недостаточно сексуальная и умелая в сравнении с Николь, и что никогда не смогу производить на него такое впечатление. Неожиданно, те минуты, что были в моей комнате, когда Алек сегодня увидел меня, кажутся, какой-то детской забавой на фоне чего-то по-настоящему взрослого. Я даже не могу со стопроцентной гарантией заявить, что Алек в этот момент не ревнует, потому что каждый раз, когда поворачиваюсь к нему, в чёрных глазах пылает пламя раздражения и то тут, то там вспыхивают золотистые вкрапления, словно он не просто раздражён, а в самой настоящей едва сдерживаемой ярости.