Весь вечер провожу у зеркал, подбирая себе более подходящее платье и делая причёску с макияжем. Мне самой не верится, что я собираюсь в клуб. С последнего раза кажется прошла вечность или и вовсе целая жизнь, которая принадлежала не мне. Не той девушке, что могла позволить себе спокойно отдыхать и хорошо проводить время с друзьями.

Сама мысль, что этот поход в клуб может быть последним, помогает мне подготовиться на все сто. Поэтому. когда, спустя какое-то время, Алек наконец видит меня, он даже присвистывает, заявляя, что вид, который его встречает, не может никому достаться, кроме него. В ответ я искренне смеюсь, ненадолго забывая, что предстоит что-то серьёзное. То, как Алек смотрит на меня…

Боги, я уже и не думала, что могу его чем-то удивить. Это будоражит совсем забытые эмоции на незначительные мелочи, которые раньше были очень важны. До того, как наша жизнь превратилась в сплошные мысли о мести и убийстве.

— И всё же тебя стоит показать окулисту, — до ужаса правдоподобно хмурится Алек, словно и впрямь озадачен. — Боюсь тебя огорчать, но ты даже не заметила, что твоя рубашка потеряла как минимум девяносто процентов непрозрачности, — говорит он, осматривая меня. А потом решает сумничать: — Очевидно, ты слишком часто её стирала.

Я не могу удержаться, чтобы не закатить глаза. Как остроумно, главное, чтобы была подсказка, на каком моменте смеятся. Отмахиваюсь от комментария Алека и сажусь на кровать, чтобы натянуть коротенькие сапожки, едва доходящие до лодыжки. Я помню, что мы собрались в клуб не для развлечений, поэтому выбрала самую удобную обувь и самые эластичные стрейчевые синие джинсы. Рубашка — маленькое исключение. Хоть она и удобная и просторная, и я её даже заправляю и закатываю рукава до локтей, чтобы иметь полную свободу действий, она выглядит подходящей для клуба. Плюс я густо подвела глаза чёрным карандашом и накрасила веки, сделав дымчатый макияж, не устояв перед возможностью хоть немного выделиться.

Оказывается, я ещё помню, как это делается.

— Боюсь, это у тебя проблемы со зрением, Алек, — кидаю с напускной безмятежностью, застёгивая замочек на ботинке, а затем перехожу ко второму. — Рубашка всего лишь просвечивает на десять процентов.

Заканчиваю и встаю с постели, чтобы взглянуть на Алека, продолжающего создавать вид хмурого скептика, стоя в проёме дверей со скрещенными руками и ногами. Уголок его рта поддёргивается в норовящей улыбке, которую он сдерживает, поджимая губы.

— Я вижу все три родинки на твоём животе, а ещё, — Алек выгибает брови, — я вижу узор твоего…

Я успеваю добраться до него прежде, чем он озвучит «лифчика», находясь всего в нескольких метрах от родительской спальни, и прикрываю наспех его рот указательным пальцем, очень красноречивым взгляда предлагая заткнуться, отчего его брови лишь ползут выше, хотя и его поза даже не меняется.

— С ума сошёл, — шиплю я, указывая кивком на соседнюю дверь.

Оба родителя сейчас в доме, и я не прислушивалась, кто из них, где находился в последнее время, предпочитая взять короткую паузу и забыться.

Алек делает комичное выражение лица.

— О, — тянет он, иронизируя, — поверь, лучше они это услышат, чем увидят.

Пихаю его локтём в бок, и теперь он всё-таки не сдерживается и тихо смеётся.

— Не будь таким ревнивцем, — ворчу наиграно, когда отпускаю руку и отхожу обратно вглубь комнаты.

Алек проходит вслед за мной, прикрывая дверь.

— Не могу, ты ведь ещё не забыла, что у меня проблемы с самоконтролем, когда дело касается тебя?

Он подходит сзади и обнимает меня за талию, кладя подбородок мне на плечо и прижимается щекой, чтобы его губы точно оказались прямо над моим ухом. Я вздрагиваю, когда слышу его низкий шёпот, обдающий теплом кожу.

— На самом деле, ты выглядишь невероятно горячо и дерзко, принцесса.

От вибрации его голоса у меня расползаются мурашки вдоль позвоночника. Я и вправду забыла, как это волнующе, когда Алека можно удивить. Его руки на моём животе сжимаются ещё сильнее, чтобы притянуть меня почти вплотную к его телу, и почти сразу же ощущаю как всё внутри меня натягивается от вспыхивающего желания. Прикрыв глаза, я кладу голову на его плечо, позволяя своему телу расслабиться в его руках. Этого нельзя делать, потому что риск того, что мы сделаем что-то глупое увеличивается с каждым мгновением, пока мы стоим так близко к друг другу.

С трудом отыскиваю свой голос, чувствуя, что во рту всё пересохло.

— Это ещё, скажи спасибо, что я лифчик надела, — хриплю я, злясь на себя, что голос звучит до ужаса низко и возбуждённо.

Зато бьёт по Алеку точно в цель. Из его груди вырывается вымученный стон, который он спешит скрыть, утыкаясь в ложбинку между плечом и шеей и сжимая меня в своих руках так сильно, что мои кости не ломаются лишь благодаря тому, что их не так уж и просто сломать. Алек прикусывает нежную кожу на моей шеи и явно доволен, когда из меня вырывается приглушённое оханье и моё тело тут же выгибается дугой, что его маленькая месть удалась.