Тогдашнее мое переживание не из числа тех, что поддаются достоверному изложению. Менее всего оно походило на "мысль, пришедшую в голову", или на выверт шального воображения. Просто осенило - и все. Я словно бы вдруг увидел происходящее не изнутри композиции, в центре которой разместился с вилкою в деснице и стаканом в шуйце, а со стороны. С такого ракурса, откуда фальшь очевидна, как рябь на воде, как лиловое на желтом, как визг пилы, заглушивший птичий щебет.

Я судорожно втягиваю воздух. Надо бы сказать этим симпатичным, в сущности, людям, моим новым работодателям (и, возможно, новым друзьям) о своих странных сомнениях. Предложить им немного помолчать, а потом начать все сначала, и постараться говорить нормальным человеческим языком, короткими, небрежными фразами, то и дело сбиваясь, повторяясь, запинаясь, перескакивая с одной темы на другую, не заботясь о жесткой внутренней логике диалогов... Но этого я не сделаю никогда, потому что... Почему? А вот не знаю. Даже подумать боюсь: не приведи господи, догадаюсь.

И тогда я собираюсь с духом и говорю, как ни в чем ни бывало, что, дескать, поживем - увидим. Про себя отмечаю, что простенькая эта фраза вполне узнаваемая цитата из исландских саг, и, возможно, именно поэтому она прекрасно вписывается в противоестественную нашу беседу. Аккуратно занимает свое место в разговоре, поскольку скроена в точном соответствии с формой и размерами наступившей паузы. Невидимые наблюдатели вяло аплодируют, развалившись в своих театральных креслах. Все довольны.

Все, кроме меня.

Но я - не в счет.

Поэтому будет лучше, если я просто доем буржуйскую рыбу осетрину и откланяюсь, пообещав посвятить книготорговле некоторую часть своей единственной и неповторимой жизни. И отправлюсь гулять. Не знаю, что со мною творится, но пешие прогулки всегда были полезны для моего душевного равновесия. Возможно, ближе к ночи до меня дойдет, наконец, что все удивительно удачно складывается в новой моей жизни. Просто на редкость. Как в сказке про Мальчика-с-Пальчик. И нечего ныть.

Глава 76. Дэвы

Иногда дэвы вступают в дружбу с героями, помогают им в их подвигах.

Раиса и Вениамин остаются наедине. Черные глаза встречаются с синими, губы приоткрываются словно бы для поцелуя - но нет. Только для диалога.

– Забавный мальчик.

– Даже слишком.

– Он нам нужен, верно?

– Он-то нам нужен. Но вопрос поставлен некорректно.

– Я должна спросить, нужны ли ему мы?

– Вот. Теперь вопрос поставлен корректно. Ответ: вряд ли. Не обольщайся.

– Тогда зачем морочить ему голову?

– Почему нет? Пусть помогает нам в наших подвигах. Он принесет нам удачу. А мы ему - крышу над головой в самом центре Москвы, стабильный заработок и, возможно, кое-какие перспективы. По нынешним временам - вполне адекватный обмен.

– Не спорю... А он странный, правда?

– Достойное пополнение нашей коллекции колоритных персонажей, это да. Считай, обзавелись персональным карманным оракулом... Слушай, а ты представляешь, как теперь упростится кадровая политика? Пусть погадает каждому сотруднику, а мы послушаем и решим, кого оставлять, кого гнать в три шеи. А как легко станет принимать решения! И не только по работе. Теоретически говоря, мы можем даже узнать у него, есть ли жизнь на Марсе. Правда здорово?

– Да уж. Ответы на все вопросы жизни и смерти теперь у нас в кармане.

– За это и выпьем.

– За ответы?

– Нет. За то, чтобы у нас не прошло желание задавать вопросы. Чтобы оно оставалось при нас до самого конца.

– Еще лет двести - триста?

– Умничка моя. Никак не меньше.

Они чокаются. Эти двое не могут прожить друг без друга и дня, но никогда не окажутся в одной постели; даже прикосновения рук строго дозированы: не более двух случайных в день и еще одно намеренное раз в месяц, непременно в полнолуние. Оба полагают, что любовная связь - бросовый товар, а сердечная дружба с привкусом тайной, безнадежной, полудетской влюбленности единственное сокровище, для охраны которого следует подрядить огнедышащего дракона. Поэтому час спустя Раиса поедет домой, к сыну и мужу, а Вениамин кинет красный деревянный кубик, чтобы решить, к какой из любовниц следует сегодня отправиться. В его нынешнем списке реализованных возможностей на сегодняшний день значится шесть имен, поэтому идея с кубиком напрашивается сама собой. А как еще выбирать?

Глава 77. Дянь-му

Считалось, что Дянь-му освещает молнией сердца.

А я иду, шагаю по Москве. Вот уже часа три иду-шагаю, в надежде, что дурь как-нибудь сама собой из меня повыбьется, что рассеется почти метафизический ужас перед бандой "невидимых наблюдателей", каковых я, вероятно, сам же и изобрел, долго ли умеючи... Бреду без цели, щедро расходую на холяву потребленные калории, жду, когда ветер переменится. Рассеянно глазею по сторонам, равнодушно, но внимательно изучаю прохожих, словно бы они - детали мозаики, которую мне вскоре предстоит разобрать, смешать и собрать заново.

И вдруг вижу знакомое лицо. Не просто "знакомое лицо", а много, много больше. Лицо Ады. Серые, круглые глаза, волосы взъерошены как перья, маленький детский рот кривится улыбкой: правый уголок вверх, левый - вниз. Точно она. Идет по противоположной стороне улицы в умопомрачительных лиловых лосинах и просторной шелковой рубашке чуть ли не до колен, и я, очертя голову, кидаюсь в поток машин, благо ползут они в этот предвечерний час пик едва-едва, и лавировать меж ними - дело нехитрое. Ну, стукнут слегка, ну, обматерят пару раз - переживу! (На сей раз, впрочем, не стукнули, даже обматерить не успели, так стремительно я несся.) "Ада, - кричу, - Ада, ты здесь откуда взялась?"