Я прочистила горло.

— А почему ты говоришь мне об этом сейчас? — спросила я.

— Я не знаю, с кем еще поговорить, — воскликнула она. — Я была с ним в Сан-Франциско на прошлой неделе, когда разразился весь этот скандал. Он был так расстроен. Он сказал, что его подставили, и никто ему не поверил. Я сказала, что верю ему, и знаю, каково это — быть под большим давлением, чтобы добиться успеха. Перед моим отъездом он сказал мне, что я единственный человек, которому он может доверять, и что мы родственные души. Я люблю его, профессор Кори. Он мой первый настоящий парень. Клянусь, это лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Она подавила рыдание.

— Он записался на реабилитацию, и теперь его телефон не работает, и я не могу с ним связаться. Но мне нужно с ним поговорить! Он любит меня — я знаю, что любит. Я пойду туда, куда он хочет, пока мы вместе. — Она умоляюще посмотрела на меня. — Я знаю, что Вы с ним друзья. У вас есть его контакты? Вы можете передать ему сообщение?

Я отрицательно покачала головой.

— Я не знаю, как с ним связаться, — сказала я. — Он не дал мне никакой информации.

— Его что, уволили? — пискнула она. — Говорят, его занятия отменили. Он когда-нибудь вернется?

— Администрация нам ничего не скажет. И у нас строгий приказ не разговаривать с прессой. — В то утро Стив отправил нам электронное письмо, в котором просил нас оставаться на месте и направлять к нему всех шпионящих репортеров.

Эмили выглядела опустошенной.

— Пожалуйста, не говорите никому об этом, — взмолилась она. — Я не хочу, чтобы у него были еще большие неприятности. Я убью себя, если администрация узнает.

Я посмотрела на Эмили, взвешивая, что мне делать дальше. Должна ли я ей что-нибудь сказать? Или мне лучше держать рот на замке? Она умоляюще посмотрела на меня, и я почувствовала укол ответственности и вины.

— Эмили, — сказала я. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Рик не тот, за кого ты его принимаешь. А он — ненадежный.

Эмили вопросительно посмотрела на меня.

— Я не знаю, что он тебе сказал, — продолжала я. — Но ты не можешь доверять всему, что он говорит. Он, как бы это сказать? Он авантюрист. — Я вздрогнула, осознав, что говорю Эмили то же самое, что Адам сказал мне полгода назад.

— Что вы имеете в виду? — спросила Эмили. — Он всегда был очень откровенен со мной.

— Я знаю о нем больше, чем ты. И я хочу, чтобы ты знала, мы были не просто друзьями. Мы встречались.

На лице Эмили промелькнуло выражение ужаса, затем отвращения.

— Вы и есть та самая девушка? — спросила она.

— Я думаю, ты можешь считать так, — ответила я.

Я не была готова к тому, что произошло дальше. Вместо того чтобы признать Рика двуличным придурком, каким он и был, Эмили повернулась ко мне.

— Так это Вы сделали его таким несчастным, — тихо сказала она. — Это Вы его отталкивали.

— Я не отталкивала его, Эмили. Он кормил тебя ложью. Он использовал тебя, разве ты не видишь? Он использовал тебя так же, как использовал меня.

— Нет, — сказала Эмили, качая головой. — Я в это не верю. Он бы никогда так не поступил. Он знал, как сильно я Вас уважаю, поэтому пытался защитить меня.

— Защитить тебя от чего? — спросила я.

— От этого, — сказала Эмили, вставая. — От мести. Мне не следовало ничего говорить. Он знал, что Вы попытаетесь отомстить мне, если узнаете.

— Эмили! Стой! Не делай этого. Я сказала это только потому, что забочусь о тебе. Я не хочу, чтобы ты пострадала! — Я пыталась удержать ее, но она отпрянула от меня, схватила свои сумки и бросилась к двери.

— Вы знаете, что я высоко Вас ценила. Вы были моим примером для подражания. О чем я только думала? Я совсем не хочу быть такой, как Вы.

Когда она ушла, я опустилась на пол. Она ответила точно так же, как я, когда Адам пытался предупредить меня о Рике — с яростью и недоверием. Я хотела убить Рика. Он соблазнил меня, и он соблазнил Эмили, и он сказал нам обоим одну и ту же ложь. Как же я могла быть такой глупой? У Эмили было оправдание. Ей всего двадцать один год, и она еще безнадежно наивна. Но какое же оправдание у меня? Я была взрослой, но он точно знал, что мне нужно сказать, говорил именно то, что я хотела услышать.

— Ты чертова идиотка, Энни, — сказала я себе.

Но хуже всего было не то, что Рик лгал мне или обвел вокруг пальца. Дело было не в том, что он крал чужие работы и выдавал их за свои. Дело даже не в том, что он охотился на невинную студентку. Дело было в том, что я была отчасти ответственна за все это. Эмили была моей любимой ученицей, молодой, лучшей, более обнадеживающей версией меня самой. Я должна была защитить ее. Вместо этого я доставила ее прямо к порогу дома Рика. И я никогда себе этого не прощу.