— Тебя я уже втянул в это дерьмо, — пробормотал я горько. — А теперь еще и Сан хочу втянуть. Ну я и тварь. — полежал, поглаживая шерстку. — Ладно, хватит нам бегать. Пора возвращаться домой. — прошептал я и осознание решения придавило как каменной плитой. Сколько бы я не бегал, нигде мне не будет покоя и легкой жизни. Отказавшись от защиты ордена, я стал легкой мишенью для семей Дюжины. Да будь я в мантии Хранителя этот чертов Августин бы мне кланялся и лебезил! И сколько не скрывайся, я навсегда останусь Шестым Столпом, магом, который убежал от самих Хранителей Мира, который опозорил Ларкию и бросил пятно на всех. Никто мне этого не забудет и не спустит, и пока не вернусь, не смогу спать спокойно. Вечно в дороге, на воровском промысле, две седельные сумки и неясное будущее.

Надоело!

Но если вернусь, не будет у меня ни маленького домика у речки, о котором мечталось иногда в сонной утренней дремоте, ни красотки жены ни обормотов детишек. Я проторчу всю жизнь в холодном стылом замке, а если не в нем, то в вечной дороге, переваливаясь из портала в портал, усмиряя вулканы и спуская лавины, расчищая дороги от оползней… Один.

Мысль о вулканах натолкнула меня на мысль — вот бы Сан пошла со мной туда. С ее магией огня и моей земли у нас может и вышло бы. Потому что один я так и не смог укротить гору Ракатан и четыре села задохнулись в газах и пыли, а пятое смыло потоком лавы. Ну спас я некоторых людей, вытащил, но вулкан усмирить не смог. Он был каменной громадой снаружи, моя стихия, но пульсирующая внутри ярость была не подвластна мне. Внутри был огонь, а он подчинялся только Лей Син, которые в орден никого не отдавали. Если бы Сан… Я бы научил ее, способностей у нее тьма, и жили бы вместе, а если бегали бы, спасая людей, то вдвоем…

Я погладил Виза и понял, что каменная стена, что придавила меня от мыслей о Твердыне Хранителей как будто стала чуть легче. Но согласится ли она?

Прежде чем предлагать нужно было убедиться, что я имею на это основания.

Я проводил отряд ларкийцев до границы. Скрытно и так чтобы они меня не видели. Проклятие слабело, и нас с Визом стало потряхивать от пребывающей силы магии. Меня аж познабливало, когда немагические земли с их душным сжимающим влиянием остались позади. Земля вокруг снова стала послушной и покорной, я чувствовал ее дрожание, чувствовал, как она гудит от моих шагов. Как же давно я не ощущал этой силы!

Виз крутился и вел себя как неразумный щенок. Радовался. Только когда мы избавились от проклятья я понял насколько сильно оно над нами довлело.

Из-под прикрытия подлеска я видел, как Сан входила в портал. Раз — и нет моей прекрасной принцессы. Все. Теперь она за много километров.

Может нужно было просто раскидать этих ларкийцев? Ну да их пятьдесят так ведь поди справился бы, я же тут уже не просто парень, а Хранитель Мира, Шестой Столп. Но годы под проклятьем не прошли бесследно. Магия стремительно наполняла тело заново и мне было хреново.

Когда Августин и его мальчики исчезли, я улегся без сил, вдыхая запах земли и снова и снова слушая ее, словно колыбельную давно потерянной матери.

Виз тыкался мне мордочкой в лицо, пытался делиться силой, а меня знобило как в лихорадке. Как я мог жить без магии столько лет? Как?.. Не слишком ли задержался в Валанте? Может все? Так и сдохну тут?

Я отключался и приходил в себя. Ужасно хотелось пить, но не было сил встать и добраться до ручья, который был в километре на север. Я чувствовал его, как чувствовал все, что было на земле: корни деревьев уходящие глубоко в почву, камни похороненные на глубине в десяток метров, оленей, дущих лесом на водопой.

Моя стихия говорила со мной, а я как исцелившийся глухой не мог сразу принять все то, что чувствовал. Ощущения захватили и ослепили меня и я валялся как никчемный мешок с рисом, не в силах сразу выдержать напор и силу собственной магии.

— Эй, Камнебой! — меня затормошили. — Они что все-таки убили тебя? Эй! Да очнись ты!

Я с трудом разлепил глаза. Надо мной склонился Радул.

— Пшел вон. — выдохнул я грубо. Предатель чертов. Невеста у него… Сдал меня и Сан ларкийцам.

— Ты чего валяешься-то?

Ответить я не мог.

— Виз, чего с ним такое?

Еще и заботу изображает, падаль продажная!

Радул отстегнул от пояса флягу и стал поить меня. Ладно уж, черт с тобой прощаю все… все прощаю…

Я очнулся уже в темноте. Рядом уютно потрескивал костерок. Радул жарил на костре оленью ногу, а его громрысь лежала неподалеку и обгладывала остатки туши.

— Чего приперся? — прохрипел, садясь.

— А я и не улетал. Подумал вдруг у вас заварушка начнется, — беззаботно ответил мой когда-то близкий друг и повернул ногу другим боком к огню.

— И что бы ты сделал? — Я сел и потер голову. Вдохнул. Кажется, я таки пришел в норму. Тело снова было моим телом, я чувствовал в груди магию и мог ей управлять.

— Убивать ларкийцев мне в радость. Помог бы.

— Ага, конечно. Как деньги их брать…

— Я не из-за денег и ты это знаешь. Какие деньги? Все Мерге пойдет. Мне… сам все знаешь, Камнебой. Душу не трави!

Я вытянул руку и тряхнул землю под громрысью. Зверина с рыком расправила крылья и взлетела на пару метров, испугавшись дрожания в земле.