— Ты знаешь, как отсюда выйти? — спросила я.

— Через зеркало. Но для вас это неприемлемо.

— Да уж. Что будем делать?

— Вернёмся в коридор. Там что-нибудь придумаем.

Мы с трудом выбрались из разрушающейся комнаты. Пол уже ходил ходуном и я несколько раз чуть не упала. Иму поддерживал Айрис. Глядя на это я испытывала не очень приятные чувства. Теперь понимаю, почему Черныш так мрачнеет, когда Дани в процессе обучения кладёт мне ладонь на солнечное сплетение. Сейчас, несмотря на потрясение, хочется придушить обоих.

В коридоре дела обстояли ещё хуже. Из стен вываливались куски камня, преграждая дорогу, в воздухе клубами висела пыль.

— Реальность искусственная, а кирпичи, блин, настоящие, — проворчала я, и от сердца немного отлегло. Тогда я остановилась и выматерилась от всей души, совершенно не стесняясь в выражениях. Иму недоумённо посмотрел на меня, но промолчал, а Айрис было вообще не до нас. Зато легче стало.

Мы добрались до тупика и замерли в нерешительности.

— Попробую сломать стену, — сказал Иму, — но не уверен, что это поможет. На всякий случай отойдите назад.

— Но ты можешь пораниться, — возразила я. Иму обидно рассмеялся, а до меня дошло, какую глупость сейчас сморозила. Надо быть полной идиоткой, чтобы заботиться о нём. Его и топором не разрубишь. Что могут против него какие-то несчастные камешки?

Иму приготовился, поднял руки, но стена пошла рябью и из неё показалось взволнованное лицо Дани.

— Ох, слава Богу, вы здесь! — воскликнул он, увидев нас и присвистнул, оглядывая окружающую разруху. — Думал, не сможем открыть проход. Скорее выходите оттуда, сейчас всё обвалится.

Мы выбрались сквозь колышущуюся завесу и обнаружили Рэя, который держал проход открытым. Это давалось ему нелегко, пот катился градом по его лицу а сложенные в замысловатую фигуру пальцы дрожали.

— Призрак очень хорошо его запечатал, — пропыхтел он. — Это был Йен?

— Эм-м, — протянула я, пока Иму передавал Айрис на руки Майку. Девушка вцепилась в него и расплакалась, а Майк, наскоро осмотрев её, облегчённо вздохнул. — Надо бы поговорить.

Когда Майк уложил Айрис в постель, напоив успокоительным, мы собрались на кухне, чтобы обсудить ситуацию. Я рассказала всё как можно подробнее, отчаяние снова поглотило меня с головой. Описывая, как Йен стёр все воспоминания Айрис о себе, еле сдерживала слёзы. Мальчики выглядели потрясёнными, а Майк пребывал в шоковом состоянии. Меня он теперь считал чуть ли не богиней, благодарил каждые пять минут, порывался отдать всё, что имеет. Иму Майк тоже попытался боготворить, но тот посмотрел так, что в итоге вся благодарность обрушилась на меня. От этого мне стало ещё хуже, ведь ради счастья одного я обрекла на ужасные страдания другого. Мягкая, чуть печальная улыбка Йена так и стояла перед глазами, а внутри всё буквально корчилось. Если немедленно не останусь одна, закачу истерику прямо при всех. Сдерживаясь из последних сил и до боли прикусывая нижнюю губу, я поднялась, извинилась и направилась к выходу.

— Ты в порядке? — мальчики вышли следом и теперь смотрели с беспокойством.

— Просто пройдусь немного, — бросила я удивлённому Дани, хватая телефон и разматывая наушники дрожащими пальцами. Он дёрнулся за мной, но Рэй придержал его за плечо.

— Не стоит вмешиваться, — услышала я его тихий голос, благодарно кивнула и вывалилась в открытую дверь.

Мне даже в голову не пришло, что могу заблудиться. Хотелось просто идти и идти, впитывая льющуюся из наушников музыку. Я дошла до конца улицы и, к своей великой радости, обнаружила невдалеке темнеющую полосу леса. Храни Господь тех, кто придумал фешенебельные пригороды и их уединённость.

Пока я уверенным шагом двигалась прочь от цивилизации, сердце перестало опасно колотиться, и дрожь внутри тоже потихоньку успокоилась. Закатное солнце золотило высокую траву, тёплый ветер гнал её волнами по обеим сторонам тропинки, а от близких деревьев веяло прохладой.

Я остановилась и посмотрела по сторонам. Тишина, покой, и вокруг никого. Теперь можно вдохнуть полной грудью.

Истерика развеялась, осталось только чувство безысходности. Вот что меня ждёт. Чем сильнее любовь, тем больнее. И после смерти легче не станет. Йен настолько любил свою Айрис, что его душа так и не нашла покоя.

А что будет со мной? Вся боль достанется мне одной, да? Именно я буду тем, кто должен пожертвовать собой и отпустить? То, что я чувствую к Иму больше похоже на зависимость, жизненную необходимость. У меня от одного взгляда на него внутри всё переворачивается. Но что бы я ни делала, результат не изменится. И от того, что у Иму уже есть кто-то, кто ему дорог, мне будет только больнее.

Хочу, чтобы всё продолжалось как сейчас. Ведь он может остаться со мной, хотя бы просто из интереса к моим книгам. Пусть так и будет. Пусть ему никогда не надоест, пожалуйста!

Я почувствовала влагу на щеках и досадливо вытерла её ладонью. Со стороны это, наверное, забавная картина. Печальная девушка стоит, глядя в закатное небо и грустит о несбыточной любви. Прямо хоть фильм снимай. Нельзя отрицать, что момент действительно эпичный. Песня закончилась, я вытащила из ушей наушники, чтобы по полной насладиться тишиной и одиночеством.

— Красиво, — раздалось за спиной.

Я вздрогнула. Этот голос сейчас мне хотелось слышать меньше всего.

— Что ты здесь делаешь?