Он поцеловал меня в шею, провел губами от плеча к плечу, и снова коснулся моих губ, нежный и неспешный средь тихого звона пасмурного рассвета. Я глубоко вздохнула и погладила его плечи. Мне хотелось прижать Йана крепче, показать, как он дорог мне, и я обхватила ногами его бедра.

— Нам некуда торопиться, — сказал он, склонившись так низко, что мы столкнулись носами.

Всё было как во сне, и даже наше слияние казалось тягуче-воздушным, словно узор тумана меж двух высоких деревьев. Мы лежали, обнявшись, и движения Йана доставляли мне дрожащее удовольствие, которое осыпало тело ворохом крупных мурашек. Расслабленная, мягкая и податливая, я гладила его спину, и ягодицы, и предплечья. Я дышала им и не могла понять, где грань сна и грёзы. Это была не страсть, а самая настоящая любовь, и пусть Йан не хотел её признавать, я была счастлива. Я не думала о том, чтобы достичь высшего наслаждения, мне было необходимо лишь чувствовать его внутри себя. А, когда наслаждение всё же прорвалось длинным дрожащим отблеском, я тихо застонала и вжалась в его плечо, чтобы через минуту откинуться на матрасе и радостно улыбнуться такой долгой, чарующей ночи.

В этот раз я проснулась раньше мужчин, и, хотя вставать вовсе не хотелось, заставила себя разлепить глаза. Я обещала помочь Жилль с завтраком. Йан раскинулся на кровати, зажав меня между собой и стеной, и я с трудом смогла выбраться из его рук. Поцеловала что-то пробормотавшего мужа, затем подошла к средней постели и некоторое время смотрела на Ульфа, который спал на животе. Он был таким красивым и расслабленным, что у меня стали появляться странные мысли, но я только коснулась его лба губами и пошла умываться.

За завтраком супруги смотрели на меня хитро и весело: я ела за десятерых и смущенно улыбалась своему обжорству. Я прокручивала в памяти детали ночной любви, и, замечтавшись, не сразу поняла, что Йан что-то говорит мне на зальмском.

— А? Да, Тишина мне нравится, — ответила я на том же языке. И, подумав, добавила, старательно выговаривая слова: — В детстве у меня была маленькая серая лошадка Вата, но однажды я с неё свалилась, и сильно ударилась головой. Мама перестала отпускать меня одну на поля, и я не успела толком ничему научиться, поэтому с радостью учусь теперь.

Мужчина кивнул.

— И ты хорошая ученица. Отличное произношение.

— Недостаточно звучности и сочности, — заметил Матти. Он сидел к нам ближе остальных. Также близко сидел и Гурфик, и я на мгновение перехватила его странный, не слишком приятный взгляд. — Попробуйте вместе петь слова, это поможет.

Я нисколько не обиделась на его замечание. Матти был одним из тех, с кем я могла свободно общаться.

— Я плохо пою, но попробую, — улыбнулась я, и старый воин улыбнулся в ответ.

После завтрака мы с супругами поехали смотреть территории клана. День выдался мокрый, но вполне подходящий для долгой прогулки, и через несколько часов мы выбрались из-под облаков к яркому и весёлому весеннему солнцу.

Я согласилась с удовольствием, предвкушая чудное зрелище. И не разочаровалась: средь отвесных замшелых стен, с которых падали лениво белые занавеси водопадов, пряталось озеро. Место было воистину магическое! Словно кто-то нарочно сделал его тёмным, но не мрачным — вода как малахит, и берега, усыпанные золотом песка меж красно-рыжих валунов, и стаи отливающих звёздным серебром хоа.

А у самой воды стоял каменный домик — круглый, пузатый, словно птичье гнездо. Свет сквозь ветви сосен и елей падал на него как-то странно, словно охватывал от корней до макушки, а на крыше… Я глазам не поверила! Всю серо-песочную черепицу облепили крупные бабочки — тёмно-синие, с янтарным узором на крыльях.

— Это волшебство! — воскликнула я.

— Верно. Некоторые полагают, будто здесь жил тот самый колдун, что создал порталы, — сказал Ульф.

— Иные говорят, что он до сих пор здесь живёт, — загадочно улыбнулся Йан.

— В чём же правда?

Мужчины переглянулись.

— Идём, сама посмотришь.

Я кивнула и пошла следом за ними. Чем ближе к домику — тем сильнее я волновалась. А вдруг там и правда кто-то жил?

Но дом был пуст. По крайней мере, на первый взгляд. Внутри всё дышало временем древним, как сами скалы. Ни мебели, ни памяток от прежнего владельца. И всё-таки кто-то находился под крышей из бабочек вместе с нами. Мне даже казалось, будто я слышу его дыхание, осязаю старый, неведомый запах… Чувство было удивительным, и совсем не пугало.

— Наверное, то его душа бродит, — произнесла я вслух.

— Да. И она всегда рада посетителям, — улыбнулся Йан. — Её даже коснуться можно, если сердце открыть.

Я улыбнулась. Никогда ещё моё сердце не было так открыто, как здесь, с ними. Ну, разве что в детстве, когда казалось, будто впереди только свет и счастье… Внутри будто что-то расцвело, и пыльца с невиданного цветка покрыла бархатом душу. Я даже вздрогнула, а Ульф и Йан рассмеялись.

— А, ты ощутила! — довольно сказал младший. — Вот она, магия Зальмита. Как раз такая, которую на Вардаре считают бесполезной.