Шрифт:
К Свете бросился из коридора санитар, но Леша его остановил. Налил воды из графина, подошел к хохочущей сквозь слезы пациентке.
– Вот, выпей.
Она немного затихла. Осушив стакан, подняла голову, смотря на подошедшего врача.
– Что Вы меня теперь, накажете?
Леша нахмурился.
– Почему?
Она с шумом вдохнула воздух, пожала плечами. Леша помог ей подняться и подойти к раковине, чтобы умыться.
– Спасибо, Света, что рассказала мне все. – Сказал он ей, когда санитар повел Свету в коридор. – Надеюсь, тебе стало легче. Захочешь еще раз увидеться?
Она молчаливо оглянулась, улыбаясь уже совсем другой, освобожденной улыбкой. Кивнула.
Леша выключил диктофон, складывая вещи. Все же, он правильно поступил, составив график на одного человека в день. Второго пациента сейчас он бы не смог принять.
На улице уже совсем стемнело. Пахло ночным лесом, смолой. В небе мерцали звезды, каких в городе ни за что не рассмотришь. Леша вышел из отделения, вдыхая полной грудью.
– Эй, Алексей Иваныч.
Он обернулся. Возле дверей стоял дежурный психиатр на ночную смену, Михаил Саныч. В сумраке загорался и потухал уголек его сигареты.
– Да?
– Осторожнее со Светкой. – Врач затушил окурок и бросил его в пепельницу.
– Что же с ней не так?
Михаил Саныч обошел его, взялся за дверную ручку, рванул тяжелую дверь на себя.
– Хитрая бестия.
7.
Четверг был санитарным днем. С самого утра санитарки меняли в палатах простыни, отсылая небольшими партиями женщин и девушек в душевые. Те, кто был более-менее в сознании, стыдливо завешивались вафельными полотенцами, которые выдавали здесь пациентам. Те, кто пока не пришел окончательно в себя, могли разгуливать по душевой полностью голыми, тряся обвисшими боками. Санитарки прикрикивали на них, но это особо не помогало. Света, вопреки своим привычкам, в этот четверг тоже решила занавеситься от остальных. Но когда в душевой оказалась Эльвира, отодвинула импровизированную шторку и поманила пациентку к себе.
– Это что тут у вас такое происходит?! – Взвизгнула одна из санитарок, которая мыла под душем женщину с ДЦП. Поднялась и сдернула полотенце. – А ну-ка, брысь! Устроили мне тут Содом и Гоморру!
Две молодые женщины, до этого целовавшиеся и лапавшие друг друга, смеясь, бросились в разные стороны.
– Все про вас Цезарю Петровичу расскажу! Ух, глаза б мои вас не видели!
– Вот, полюбопытствуйте-ка. – Сказал спустя пару часов заведующий Леше. – Сексуальные девиации, к тому же. Прежде ни у той, ни у другой не наблюдалась склонность к гомосексуальности.
Леша успел услышать, как санитарка докладывала старику-психиатру об утренних эротических приключениях Эльвиры и Светы.
– Вы же не думаете, что они после моих бесед сменили половые предпочтения? – Спросил молодой врач, готовясь идти в приемный покой.
– Что Вы, разве я похож на гегемона? – Цезарь Петрович всплеснул руками. – Но позволю себе отметить, что с Вашим появлением многие наши подопечные проявляют интерес к половым вопросам. Соня Комарова, к слову, вышла сегодня разукрашенная, словно матрона на именинах.
Соня Комарова – женщина с олигофренией, периодически попадала в острое из общего отделения, когда на нее находили приступы агрессии.
– Это ничего, это нормально. – Видя, что Леша не знает, что ответить, продолжил старик. – В условиях такой длительной сексуальной депривации для многих из них, пожалуй, и я начинаю казаться привлекательным. В мои-то года!
Леша молча покинул кабинет заведующего. Учитывая его длительную сексуальную депривацию, ничего удивительного, что он связался с Электроником. И ведь нашел же избранника на свою голову!.. Леша сам словно олигофрен, с готовностью загнулся перед первым, кто помахал перед носом конфеткой.
В приемном покое на этот раз действительно было спокойно. За всю смену поступивших не было, а из родственников пришел только опекун для Сони передать сандалии, потому что свою обувь женщина по слабоумию выбросила накануне в мусорный контейнер. Чувствуя непривычную легкость от полупустого рабочего дня, Леша возвращался в отделение, когда столкнулся с Эльвирой. Девушка выглядела потерянной.
– Простите, Вы можете мне помочь? – С непривычной для нее робостью спросила она. – Мы с мужем и дочкой ходили в кинотеатр. Я заснула… А сейчас не могу понять, куда все пропали. Вы знаете, где выход?
Леша внимательно на нее посмотрел. Беседу нужно было проводить немедленно.
– Можете описать, что помните из последнего? – Заново представившись, спросил Леша, когда они оказались в кабинете для вечерних бесед.
Она сидела и двигалась совершенно по-другому: на кончике стула, спрятав ноги под собой, боясь поднимать голову и излишне шевелиться.
– Так голова болит… – Пациентка прижала руку ко лбу. – Все такое путанное… Мы были в кино. Вероника капризничала, Саша что-то говорил про то, что кино неинтересное. – Она зашипела от нового приступа головной боли. – Подождите. Я помню, что лечилась от чего-то. Или это мне приснилось? Ничего не понимаю…