Внезапно Аня вспыхнула. Я сел от испуга, успокаивая колотящееся сердце.

— Я так с тобой глаз лишусь.

— Извини пожалуйста, — перевернулась она ко мне лицом.

Я откинулся на спину, закинув руки за голову и глядя в потолок.

— Расскажи ещё раз, зачем ты кому-то, кроме меня, нужна.

— Ну Макс… — в её голосе было раздражение. — Ладно, — вздохнула она. — Я — живое оружие. На чьей я стороне — тот победил. Меня хотят на своей стороне иметь все.

— Ты же просто память стираешь, ну и глефа у тебя есть.

— А ещё я умею уклоняться от пуль, смертельные ранения для меня не опасны и при желании могу испепелить город. Что-то вроде ядерной бомбы.

Я присвистнул.

— Псионика, — стала она пояснять дальше, — моя слабая сторона. Псионика — оружие моего отца — Винтера Крига Холодное Сердце. А моим оружием всегда была магия разрушения. Но знаешь что, я готова от неё отказаться. Нужно лишь закончить дела.

— Почему ты тогда просто не свергнешь эти организации?

— Ты говоришь сейчас про жизни тысяч людей, — она задумалась. — Странно, раньше меня это не останавливало, и я подумала так не делать только потому что… тебя постеснялась расстроить. Ты так спрашивал про то, являюсь ли я плохим человеком, что я решила, что для тебя буду хорошей. Это плохо?

— Нет, это процесс притирки. Тот, который игнорировали все мои бывшие, кроме Вики.

— А почему ты так спокойно об этом говоришь?

— Мне сегодня прислали якобы мой мизинец. Завтра видимо пришлют следующий палец. От кого-то же эти мудаки пальцы отрезают?

Эта мысль будоражила сознание. Я очень сильно радовался, что это был не я.

— Я не дам тебя в обиду, — нахмурилась Аня. — Вот видишь, ты в это ввязался, и уже может хоть и на словах, не понимая, как оно на деле, рассматриваешь жестокость. Не становись жестоким, для этого есть я. Хотя я… Я стала мягче, для меня это уже не вариант. К тому же это плохой вариант — мы сразу станем на виду: пара, свергнувшая правительство и подавившая революцию одновременно.

Я вспомнил артистов и музыкантов которые живут у всех на виду. В принципе не так уж и плохо.

— Нет-нет-нет, и нет, и ещё раз нет, Макс, — бескомпромиссно заявила Аня. — Ты просто не знаешь, что такое жизнь на виду, а меня от такой уже тошнит. Мы сделаем всё тихо: попросим Майкла, убедим Кассандру, поговорим с моим отцом. Они найдут выход.

— Зачем ты своему отцу? У нас детей отпускают после восемнадцати.

— Скажем так. Чтоб долго не объяснять тебе. Без меня его правлению конец.

— А не слишком ли сильное заключение?

— Не слишком, — буркнула Аня.

— А ещё. В меня пыталась вселиться какая-то тварь.

— Когда? Где? Почему ты молчал?

Она перелезла ко мне под одеяло, положила руки на виски, потом мне на горло, потом на грудь и там остановилась. Потом улеглась рядом, заглядывая мне в глаза.

— Почему не рассказывал? Я думала, у нас нет секретов. Я тебе стараюсь правду говорить.

— Ань, у нас и нет секретов, только я не посчитал это важным. Такое облако с красными глазами и чёрными зубами.

— Вначале в Нексусе, потом следовал за тобой дальше, но прятался. Я его видела возле тебя в среду, но подумала, что показалось — след похожий на след от ищеек отца. Потом он был в теле Ивана, но удержал Кассандру, значит её знал, и меня знал. О боже, она бы тебя убила! Я бы не успела поставить портал! Чем я думала?

Она подняла голову, с ужасом посмотрела на меня. А после осыпала меня поцелуями со словами «как хорошо, что ты живой». Я ничего не понял, но тоже безумно был этому рад.

— Повезло. Хотя я не верю в везение. Кто же это может быть? — задумчиво проронила Аня.

— Эта тварь — кто, а не что?

— «Что» не будет действовать самостоятельно, — она увидела мой непонимающий взгляд. — Тут расхождение мотивов, а следовательно прослеживается скрытая мотивация самого этого «нечто».

— Ты такая умная… Он приходил ко мне. Главный следователь. Сразу как ты от меня ушла. В четверг, кажется. Расспрашивал про Нексус и про тебя. А почему он покинул моё тело, а я выжил, когда Иван в такой же ситуации упал замертво? Ты его из меня изгнала! — догадался я.

— Не изгоняла. Когда я стирала тебе память, я и подумать не могла, что в тебе какая-то там тварь. Ну да, Гриша странно себя повёл и начал стрелять, а потом упал замертво с разрывом сердца.

Она опять принялась водить пальцем по моей груди. Думать ей это не мешало, а мне мешало.

— Наверное у тебя крепкий пятый отдел.

Она положила свою голову мне на грудь, слушая удары моего сердца. После подняла голову, положа мне на грудь руки, а на них подбородок. Я погладил её по спине и она прикрыла глаза, покрываясь мурашками.