– Беспокоит, – задумчиво протянула Оливия. – Я понятия не имею, как должна протекать беременность. Думаю, нужно обратиться к врачу.

– Я пошлю за Тэлутой, – тут же всполошился он.

– Нет, мне нужна квалифицированная помощь, а не сумасшедшая волчица-повитуха, – осадила его Оливия. – Отвези меня в город.

– В город? Лив, ты в розыске, за стену путь закрыт.

– Уверена, ты что-нибудь придумаешь. Я ведь не зря доверилась тебе?

Ульрих нервно дёрнул щекой и кивнул.

Она каждый день испытывала его, наказывала за сотворённое равнодушием и упрёками, словно была его личным демоном, помешивающим котёл, но он готов был кипеть в этой бурлящей лаве хоть сотню лет, если в один из дней она протянет руку и дарует прощение.

Лес только начал просыпаться, по округе разносилось звонкое пение птиц и шелест листвы. Внедорожник плавно скользил по наезженной просеке, умело объезжая выбоины и ухабы так, чтобы не подвергать пассажиров в салоне излишней тряске.

Опустив стекло, Оливия прислонилась к двери и прикрыла глаза, позволяя солнечным зайчикам танцевать по лицу. Утренняя свежесть опьяняла, и она пару раз глубоко вдохнула, впервые за долгое время чувствуя спокойствие. Ей казалось, что эти два часа в пути пройдут в неловких разговорах или гнетущем молчании, но Ульрих, словно уловив её состояние, сразу включил магнитолу, заполняя салон гитарными аккордами.

Бодрая музыка воодушевляла, настраивая на оптимистичный лад. Парень и девушка пели о том, что среди страхов и разочарований настоящие друзья всегда смогут найти силы на прощение и принятие.

Оливия обернулась на Ульриха, готовая пристыдить его за такую банальную уловку, но тот был полностью сосредоточен на дороге. Казалось, его вообще не волнует, играет ли в салоне какая-то песня, или они едут в город под звуки природы. И лишь когда она вернула взгляд к пассажирскому окну, его губы тронула лукавая ухмылка.

Дорога становилась всё шире, грунтовка сменилась асфальтом, и машина пошла бодрее. Ранний подъём, ровный ход автомобиля и приятная мелодия сделали своё дело – Оливия не заметила как уснула.

– Лив, приехали.

Пальцы ласково скользнули вдоль скулы, отодвинули непослушную прядь за ухо. Оливия встрепенулась, сонно щурясь. Сквозь кроны деревьев показались очертания стены, и сердце болезненно сжалось.

– Надень это, – Ульрих достал с заднего сиденья кепку с широким козырьком. – Опусти ниже.

– Они же будут сверять фото в пропуске.

Вся бравада и смелость, толкавшие её на эту опрометчивую поездку, вдруг куда-то испарились, а по спине пробежал противный холодок.

– За это не волнуйся, – ободряюще улыбнулся он, выруливая к воротам. – Я всё решу.

– Так странно: эта стена была построена, чтобы защищать нас от диких, а теперь сама стала тем, чего стоит бояться. – Оливия поёжилась и отвела взгляд от каменной кладки.

Несколько минут ворота оставались неподвижны. Она знала все эти правила наизусть: пробить номера машины, сообщить в оперативный штаб, получить согласие и только после этого пропустить транспорт к КПП.

Оливия и не заметила, как участилось дыхание, ладони вспотели, и она невольно сжала их в кулаки. Ожидание затягивалось, действуя на нервы, но стоило механизму заработать, как она дёрнулась, запоздало думая о возможности вернуться назад в резервацию.

Автомобиль медленно въехал на территорию гильдии и притормозил у шлагбаума. Ульрих опустил стекло, ожидая, когда к ним подойдут для проверки. Выглядел он настолько уверенным и спокойным, что Оливия мысленно восхитилась его выдержке, ведь сама была на грани обморока.

– Пропуск и документы, – вальяжно протянул охотник, выпуская облачко никотинового дыма в окно. – Цель визита?

– Личные нужды стаи, – процедил Альфа, поморщившись, и передал две пластиковые карточки.

Дежурный внимательно изучал пропуска: посмотрел на свет, поддел ногтем голограмму, перевёл цепкий взгляд на Ульриха, сверяясь с фото.

Оливия, едва сдерживая дрожь, таращилась на собственные колени, ожидая, что в любую секунду её узнают, арестуют и запрут в одиночной камере до суда.

– Что ты так уставился на мою невесту, – раздался грозный рык, и Оливия испуганно вскинула голову, пока Ульрих закрывал её своей спиной, испепеляя злобным взглядом охотника. – Понравилась?

– Проезжай, – стушевался парень, пытаясь вспомнить, нет ли у ликантов закона о запрете на разглядывание женщин стаи. Он протянул гостевую карту и едва успел крикнуть вслед сорвавшейся с места машине: – У вас четыре часа, пропуска заберёте при выезде!