— Создатель! Парень, кто же пьет это в один присест! — возмутился Чоллс. — Это энджирское бренди, и оно наверняка старше тебя. Его смакуют!

— Извините, сэр, — хрипло выдохнул Гаред.

— Они в Лощине привыкли к разбавленному элю, — пояснил Рожер. — Великаны вроде Гареда опрокидывают здоровенные пенные кружки одну за другой. Градуса в них немного, и он попадает из бродильного чана прямо на стол.

— Ничего не понимают в изысканных напитках, — кивнул Чоллс. — А ты, Трехпалый?

Рожер улыбнулся:

— Я же был подмастерьем Аррика. — Он отпил из стакана и погонял жидкость во рту, наслаждаясь вкусом и выдыхая спиртные пары через ноздри. — Я пил бренди, когда у меня еще волосы на яйцах не выросли.

Чоллс засмеялся, снова запустил руку в стол и достал кожаный мешочек с травами.

— А как у вас в Лощине насчет покурить? — спросил Рожер у Гареда, который еще перхал.

Гаред кивнул.

Цеховой мастер вздрогнул и развернулся к Рожеру:

— Ты сказал — в Лощине?

— Ага. — Рожер достал щепотку табаку из кисета Чоллса и набил трубку, которая появилась в его искалеченной руке. — Именно.

Чоллс разинул рот:

— Так это ты волшебный скрипач Меченого?!

Рожер кивнул, запалил фитиль от лампы на столе цехового мастера и раскурил трубку.

Чоллс откинулся на спинку кресла, глядя на Рожера. Через мгновение он кивнул:

— Неудивительно, если подумать. Я всегда считал, что в твоей музыке есть что-то волшебное.

Рожер передал ему фитиль. Чоллс раскурил свою трубку и протянул ее Гареду.

Некоторое время они молча дымили. Наконец Чоллс сел прямо, выбил золу и положил трубку на небольшую деревянную подставку.

— Ладно, Рожер. Ты можешь ухмыляться хоть целый день, но мне надо управлять гильдией. Говоришь, ты был в Лесорубовой Лощине, когда явился Меченый?

— Я не был в Лощине, когда явился Меченый, — поправил Рожер. — Он приехал в Лощину со мной и Лишей Свиток.

— Ведьмой-метчицей?

Рожер кивнул. Чоллс нахмурился.

— Если ты травишь мне застольные байки, Рожер, клянусь светом дня…

— Это не застольная байка. Каждое мое слово — правда.

— Мы оба прекрасно знаем, что за твою историю любой жонглер продаст душу, так что давай сразу к делу. Сколько ты хочешь?

— Деньги меня больше не интересуют, цеховой мастер.

— Только не говори, что у тебя случилось просветление, — фыркнул Чоллс. — Аррик в гробу перевернется! Рассказами о Меченом можно собирать толпы, но ты же не считаешь его Избавителем?

Раздался громкий треск. Жонглеры повернулись и увидели, что Гаред раздавил подлокотник кресла.

— Он Избавитель, и я прикончу любого, кто будет спорить, — прорычал лесоруб.

— Только попробуй! — пригрозил Рожер. — Он сам сказал, что не Избавитель. Веди себя прилично, или я передам ему, каким ослом ты себя выставляешь.

Гаред ощерился, и у Рожера кровь застыла в жилах, но он смело посмотрел великану в глаза и даже не дрогнул. Через мгновение Гаред успокоился и робко взглянул на цехового мастера.

— Извините за кресло, — сказал он, неуклюже пытаясь приладить подлокотник на место.

— Ерунда… не переживайте, — отмахнулся Чоллс, хотя Рожер знал, что у большинства жонглеров в кошельке столько нет, сколько стоило это кресло.

— Не мне судить, Избавитель ли он, — продолжил Рожер. — До прошлого года я вообще не верил, что Меченый существует, и распустил о нем немало баек.

Он наклонился к цеховому мастеру.

— Но он существует. Он убивает демонов голыми руками и обладает неведомой силой.

— Жонглерские штучки, — скептически сказал Чоллс.

Рожер покачал головой:

— Я ослепил волшебными фокусами немало деревенских мужланов. Меня не проведешь ловкостью рук и горючими порошками. Я не утверждаю, что он послан Создателем, но он владеет истинной магией, это ясно, как солнце.

Чоллс откинулся на спинку кресла и сложил руки, словно в молитве.

— Допустим, ты говоришь правду. Все равно непонятно, зачем ты явился, если не собираешься продавать мне историю.

— Почему не собираюсь? Собираюсь. Я сочинил песню «Битва за Лесорубову Лощину», которую будут требовать во всех пивных и на всех площадях города, и за год у меня накопилось множество притч — только успевай подставлять шапки под град монет!