Арес рассеяно потёр затянутое потёртой кожей левое бедро, на всю жизнь отмеченное печатью того памятного боя.

Барх не позволил ему с головой окунуться в тяжёлые воспоминания — протянул ему здоровенную деревянную миску с щедро заправленной мясом горячей кашей и ломоть каравая.

— Гарнэ, налетай. Жёнка головы с дочерьми расстарались.

Он плюхнулся рядом в густеющих сумерках, огладил всклокоченную рыжую бороду и заправил за пазуху распахнутой на груди, ещё сырой после полоскания рубахи тяжёлый каменный оберег на толстенном шнуре.

— Наши-то…

— Да ты не суетись, — хмыкнул Барх и уткнулся носом в свою миску. — Ешь. Там у костров уже целое гулянье развели. Девок набежало. Угощаются и знакомятся.

Последнее слово он сопроводил недвусмысленным фырканьем. Арес повозил деревянной ложкой в миске, проворчал:

— Уж мне эти знакомства…

Картина повторялась от ночёвки к ночёвке. Стоило отряду остановиться на привал в селении, на заре отдельных солдат приходилось буквально выковыривать из объятий местных поселянок. Вышедшие живыми с полей сражений — молодые и горячие — спешили наверстать всё, что на долгие годы у них отняла война.

Дело понятное, трудно устоять перед соблазнами мирной жизни, особенно если они сами идут к тебе в руки, лезут на колени и жмутся к плечу, но бесы бы их побрали, об осторожности-то нужно помнить.

— Дак я Волчонка-то за ними приглядывать подрядил, — успокоил Барх. — Он же если что, дар почует и среагирует.

Да, с прибившимися к армии Императора южанами им, конечно, в своё время крупно повезло. Они не только эти места знали, как свои пять пальцев, — все посёлки с их обычаями, все башни и крепости здешних Баронов, включая давно заброшенные. Некоторые из этих парней ещё и принадлежали к довольно редкой породе чующих тех, кто отмечен даром. С таким человеком в отряде внезапного нападения одарённых можно не опасаться.

Кстати, о ведьмах.

— Что с местной старухой-то? В доме что-нибудь нашли?

— Не-а, — Барх подцепил ложкой кусок мяса и отправил в рот. — Травки вщякие там, припарочки. Обыщная ведьма. Щитай жнахарка. Не магичка ничуть.

Он прожевал кусок и снова опустил ложку в миску.

— Сначала вроде как взъерепенилась маленько. Мол, вы мне тут своими лапищами все запасы лечебные попортите, своими сапогами все травки сушёные потопчите. Травки-то на балках поразвешаны. Смешная бабка.

Встречали они на своём пути к холмам и таких, шумных. Привыкли здешние ведьмы заправлять и приказывать. Ну что ж, придётся местным ворожеям смириться с новыми порядками. Тем более что воины Императора и так делают всё, чтобы показать — местные законы они уважают. Но препятствовать розыску и выявлению опасных магов не позволят.

— Волчонок к ней заглянул как вернулся. Говорит, дара в ней на грошик. Ну, скотину лечит, местных, за посевами присматривает. Да и в дела местного головы не лезет. Стара уже. Но за советами к ней ходят, это да.

Вот и славно. Меньше мороки.

— Одного не пойму, — продолжил рыжебородый. — А с чего их невестами-то кличут. Ну, ворожеи-то, понятно. Какая ж из той бабки невеста?

Арес неспешно прожевал горячую кашу, пожал плечами.

— Да бес его знает… Это ты у Волчонка спроси. Может, их и не всех невестами зовут. Может, кто из них и впрямь кому-то обещаны.

Почему-то этот разговор с Бархом ему и вспомнился, когда они день спустя шагали прочь из дома ворожеи с Верескового Холма.

Та бабуля из селения у холмов действительно в невесты не годилась. В отличие от той, кому они нанесли визит в Тахтаре.

Её он без труда мог вообразить себе невестой.

Она стояла в дверном проёме крохотной кухоньки — прямая, бледная и тонкая, как соборная свеча. И она, конечно, могла быть чьей-то невестой. Наверняка ею была.

И спускаясь вместе с Бархом и Кадаром после напряжённого разговора, положившего начало их знакомству, обратно в городок, он подумал, что совсем не такой её себе представлял.

Совсем не такой — отстранённой, напуганной и жёсткой — он видел её во снах. И совсем не чьей-то невестой.

* * *

Лелея — Второе название Луны в это мире.

Гарнэ на северном языке — начальник, главный.

Святые литании — нанесённые церковниками Империи печати, защищавшие от магии.

Глава 4

Я сидела за столом, елозя пальцем по накинутому на столешницу рушнику. Когда за имперцами захлопнулась дверь, так и осела на стул, будто из меня позвоночник выдернули.