А когда волна пламени схлынула, я рискнула открыть налившиеся тяжестью веки. На щёку мне легла тёплая мозолистая ладонь.

— Велена…

— Как? — шепнула я. — Как… ты смог?..

Он не ответил мне ничего, лишь осторожно приподнял за плечи, подтянув ещё ближе к себе. Я повернула голову и увидела. Рядом с покосившейся каретой, у ближайшего к нам валуна стояли солдаты с боевыми топорами. А на плоской поверхности камня валялись остатки разбитой обухами печати.

Я смотрела на суровые лица таких родных северян, силясь им улыбнуться. И даже если вышло у меня не очень, они почти в унисон, выпустив из рук своё страшное оружие, сжали правую руку в кулак и приложили её к сердцу.

Я тихонько всхлипнула. И пара горячих слезинок скатилась вниз по щекам. А на ноги мне — теперь я отчётливо ощущала — легла тяжеленная волчья морда. Вучко?.. Или всё же кто-то из моих?

Сил почти не осталось, и я, как ни храбрилась, всё же обмякла в кольце заботливых рук, медленно выдохнула, всё ещё невольно страшась, что вот-вот почую новую вспышку боли.

— Велена?.. — шепнул он мне тихо.

— Нет, — я тихонько дёрнула плечом. — Всё… в порядке. Мне нужно… нужно немного… от-дох-нуть… всего чуточку.

Он ничего не сказал, только крепче прижал меня к своей широченной груди, где под толстой, усеянной клёпками кожей гулко и тяжело колотилось сердце. Где жила та же самая искорка, которая только что вывела меня из беспросветной тьмы.

Хвала богам всех Свободных земель, тело мерно гудело от полнившего его притихшего жара, само себя убаюкивая в сон. И только богам было ведомо, что сейчас он нужен мне сильнее всего. Тогда я ещё не знала, что мне предстояла последняя и самая тяжёлая схватка — схватка с Аресом Эревином.

Глава 59

День выдался сумасшедший. Вчера мы с Тусенной до поздней ночи возились с двумя тахтарскими шалопаями, провалившимися сквозь прохудившуюся крышу одной из лесных Башен. Со времени нашего возвращения из лесу миновало больше двух недель, и окрестные поселения, убедившись, что все баронские угодья с концами опустели, решились на штурм остатков былой роскоши. Благодаря «Медведям» местные знали, что в чаще им больше ничто не угрожает. А ведь там столько добра пропадало!

В лес потянулись вереницы желающих поживиться чем-нибудь полезным — в хозяйстве или на продажу. Мы буквально со дня на день ожидали, когда в окрестных поселениях или в Предхолмье объявят очередную ярмарку или большой торг.

Кругом царила едва ли не предпраздничная суета. В Тахтар зачастили соседи, желая поглазеть на имперцев.

— Раньше-то со страху тряслись, а теперь, смотри-ка! — ворчала Нянька. — Вот как я за травами к ним ходила и говорила, что северяне нам помогают, так те дурни только глазами хлопали. А теперь их со двора не прогонишь.

Я про себя улыбалась и старалась поменьше отвлекаться на мысли о северянах. Забот и впрямь было полно, а я ещё и училась жить заново, больше не обременённая все эти годы давившей мне на плечи ношей божьей невесты.

Теперь я свободна. И эта свобода меня не тяготила. Ничуть. Ни капельки. А мысли о том, что при определённых обстоятельствах я с лёгкостью ею поступилась бы, гнала от себя подальше. Потому что эти определённые обстоятельства так и не наступили.

И я совсем-совсем об этом обо всём не думала. У меня и без того было полным-полно забот.

Я возилась на кухне, вымешивая тесто. В кои-то веки взялась за готовку. Ивке сейчас хватало домашних забот — в семье кузнеца совсем недавно случилось прибавление семейства, и Ивка помогала матери по хозяйству.

Тусенна сидела рядом, перебирая сушёные ягоды, которыми мы сдобрим сегодняшние пироги.

— Что-то генерал совсем запропал, — буднично сообщила она.

Я стиснула зубы, сильно пожалев, что с моего возвращения из лесу Нянька от меня ни на шаг не отходила. Узнав, что второй раз едва меня не потеряла, Тусенна, кажется, решила всю свою оставшуюся жизнь посвятить присмотру за мной. В буквальном смысле.

— Не слышно от него ничего?

Я втиснула кулак в ни в чём не повинное тесто.

— Нет. Стараюсь ему не мешать.

— Хм-м-м, — протянула Тусенна, отправив сушёную ягоду в рот. — А он, видимо, старается не мешать тебе. Уж такие вы оба вдруг стали занятые…

О боги, дайте мне сил.

— У всех забот прибавилось. Разве нет?

— Да уж не до такой степени, чтобы дорогу до дома на холме позабыть.

Я шмякнула ком разнесчастного теста на доску и упёрла руки в бока. Сама от себя не ожидала.

— Это как понимать?

Нянька подняла на меня ясные глаза, в которых читалось излишне, на мой вкус, искреннее недоумение.