Безумство. Я маленькая. Пакетов много. Это и тяжело, и неудобно. Но на чистом упрямстве я всё же вознамерилась их ухватить.

– Ника, – Антон был настроен просто утащить меня прочь. И я его понимаю. Но бросить красоту? Особенно, когда я уже намечтала цветы на журнальном столике у Моти? Невозможно. Да на них деньги потрачены, в конце концов!

– Я помогу, – за спиной Антона маячит Индиго, но благоразумно не приближается.

– Хочешь побыть моим персональным рабом? – язвлю, не сдержавшись.

– Почему бы и нет? – улыбается Индиго на все тридцать два. – Я ж по доброте душевной, а не за деньги.

Я вижу, как переводит взгляд с меня на Индиго Антон. И ничего хорошего в его взгляде я не наблюдаю.

– Свободен, – говорит он с угрозой этому засранцу.

– Да ладно, шеф, ты ж меня ощупал. У меня, кроме мобильника и кошелька, нет ничего. Физически здоров, морально не опасен. Тебе по инструкции не положено сумки таскать, а мне, как вольнонаёмному, можно.

Он легко выхватывает из моих рук пакеты с цветами и идёт вперёд, ловко огибая прохожих. На нас уже глазеют. Антон прав: нужно уходить.

Мы так и движемся: Индиго впереди, я – за ним, Антон – сзади.

Уже на парковке мой бывший инструктор по стрельбе оборачивается. Вручает мне пакеты. Его пальцы сталкиваются с моими. Он это делает намерено. Издевается, судя по всему.

– Рад был помочь, – снова сверкает он белозубой улыбкой и, не спеша, удаляется. Походка у него лёгкая, немного вразвалочку, руки он прячет в карманы брюк. Я слышу, как Индиго насвистывает какую-то мелодию. Провожаю его взглядом, не в силах оторваться от широких плеч.

– Ника, – приводит меня в чувство голос Антона.

Да-да, я помню. Он злится. И лучше не сердить его ещё больше.

– Кто он? – спрашивает телохранитель, как только мы выруливаем со стоянки. – Только голову мне не морочь про «ошибся». Он тебя знает, и ты его – тоже.

Что я могу сказать? Да я лучше язык проглочу, чем скажу, что звала его Индиго – как он и представился. Но школа жизни у меня хорошая. Выкручиваться не впервой.

– Ты считаешь, я вышла из лаборатории по созданию искусственного интеллекта и сразу же попала в дом Неймана? У меня было и есть прошлое. И этот молодой человек – оттуда. Кто он? Не знаю. Я даже имени его не помню. Пересекались однажды.

– Но ты почему-то решила сделать вид, что его не знаешь, – не унимался Антон.

– А я его и не узнала! – огрызнулась я, понимая, что разговор приобретает опасное направление. – Перестань параноить, хватит уже искать какие-то заговоры и скрытые угрозы. Как я и говорила, ничего не случилось да и не могло случиться. А нужно тебе – догони, потребуй паспортные данные. Мне они были не нужны тогда и не интересуют сейчас.

Я сделала вид, что надулась. Ловила на себе косые неодобрительные взгляды водителя. Сзади тяжело дышал Антон.

– Стефан Евгеньевич вернётся – разберётся, – брякнул Георгий Павлович.

– С чем разберётся? – вспылила я. – Выеденного яйца ситуация не стоит.

Нейман, кстати, вот уже неделю отсутствует. Как в воду канул. До расспросов я не унизилась, конечно. Да и никто, наверное, не стал бы меня просвещать на тему его исчезновения.

Жизнь идёт, дом живёт. Мы с Мотей общаемся с помощью сигнальных знаков. Я даже привыкать начала к размеренному существованию. Некие радости начала извлекать и из уроков вождения, и от походов в магазины. И вот сегодня спокойствию пришёл конец. Нужно было Антона слушать – не идти ни на какую ярмарку.

Что-то подсказывало: встреча с Индиго ещё аукнется. Тревога засела глубоко внутри и уходить не спешила. Я не очень верила в случайности.

Он нарезал вокруг меня круги всё время, пока учил. Я не поддавалась ни на какие провокации. Несмотря на договорённости, Индиго пытался исподволь выпытать, зачем я учусь стрелять. Он прекрасно понимал: я не по воробьям палить собираюсь. К тому же, покупка оптической винтовки говорила сама за себя.

Однако, посвящать его в свои планы не входило в мои намерения. А поэтому я ушла по-английски – не прощаясь. Заплатила ему сполна и свинтила. Исчезла с радаров, сменила номер телефона, уехала. Мы ведь с ним не в столице пересеклись. Вероятность нашей повторной встречи стремилась к нулю. И вот сегодня он снова появился на моём горизонте.

Нет, я не боялась, что он меня сдаст. Я вообще не боялась ни его, ни разоблачения. Почему-то было всё равно. Может, так на меня действовало полузаточение в доме Неймана. То ли заложница, то ли пленная – не понять и не разобраться.

Я до сих пор искренне не понимала: зачем я сдалась Нейману. И всё больше приходила к мысли, что он знал, кто я. А может, даже знал, что я делала в том подъезде, где мы с ним столкнулись впервые лицом к лицу. Но в какие игры играет господин Нейман, не просчитать.