День его обещал быть насыщенным, ведь начался ещё до восхода солнца, господа изволили повскакивать ни свет, ни заря. А к обеду, когда супруги чинно обедали, их прервал возмущённый звонок-колокол, в который неустанно «бил» нежданный гость.

Им оказался Артём Охренчик — человек, благодаря которому ночь оказалась бессонной. Он подвинул в сторону дворецкого, и пулей метнулся внутрь, надеясь поговорить с Анатолием, своим другом, но весьма удачно нарвавшимся на его родителей.

Он икал, даже не догадываясь, что вспоминали его уже как полчаса как раз за этим самым дубовым столом, накрытым на двоих, но по ощущениям — на семью из десяти человек.

— Никакого развода, дорогой, — повторяла Таня мужу, — если вдруг захотят, мы не позволим. Пусть строят своё счастье.

— Танюш, жизнь — это не «Дом 2», — напомнил он ей о любимой телепередаче, которую та смотрела тайно. — Играть чувствами мы не станем.

— А вот нашими играли.

— Не играли, мы и сами с тобой друг другу приглянулись, нас просто неудачно обнаружили, и сделали всё за нас, — воспротивился он. Через года он и не помнил ненависти, которой пылал по молодости, и то вызванной родительским гнётом.

— Я замуж не собиралась.

— Просто я не успел предложить, да и кто бы стал на первом свидании?

Здравый смысл в словах супруга присутствовал. Но блондинки предпочитают доверять собственным суждениям и решениям. Татьяна надула губки, как делала всегда, когда муж противился её желаниям:

— Ничего не знаю. Браки совершаются на небесах. Не нам, земным обитателям их разрывать. К тому же, им читали Послание к Коринфянам — это ли не Божье слово?

Мужу оставалось лишь подивиться осведомлённости драгоценной супруги.

— К тому же мы им квартиру подарили, — вспомнил Валентин, вздыхая.

— Вот именно. Если захотят развод, мы их на счётчик поставим, — она поддела огурец вилкой, и состроив хищное выражение, отправила его в рот, с хрустом жуя.

Муж умилился, ему всегда нравилось, когда она делала что-то такое, приземлённое, смешное и милое.

Этот момент и застал Шерхан, на всех парах несущийся к столу.

— Оп-па, здравствуйте, дорогой мэр и жена мэра, — вспомнил он о том, что на самом деле знает о приличиях. — Вы-то мне и нужны. Приятного аппетита.

— Молодой человек, вы что себе позволяете? — бежал за ним дворецкий, и догнав у самого стола, повис на железной руке.

Бунтарского вида молодой человек представился другом их сына, хозяева оживились, поняв кто перед ними. Татьяна распорядилась о третьем столовом приборе для гостя, а мэр пригласил к столу. Он сложил руки в замок, положил на них подбородок и попросил поведать причину внезапного визита. Шер молчать не стал. Чувствовал он себя глупо, но врождённая наглость не давала это показать. Он не стал углубляться в подробности, но вопрос о разводе озвучил ярко.

— Мы не хотели жениться, даже не знаю, с чего это произошло. Это Толик, наверное, придумал, он вообще на Купидона похож, — тут Шер замялся, поняв, что его уносит куда-то не туда, и обвиняя сына четы Световых, он точно не добьётся успеха. — Ну, то есть я не знаю, кто нас подставил. Мы вообще с ней не знакомы. Вот утром впервые увидели друг друга — кто она такая вообще? И кольца эти на руках, — он повертел рукой перед лицами заинтересованной женщины и усталого мужчины, — вообще не снять эту убогость. Мы хотим развода.

Той же рукой Артём потянулся за круассаном, манившим ароматом, а Таня в это время пнула мужа, поднимая незаметно для гостя бровь, призывая благоверного встать на защиту бедной супруги паренька, которой ещё не привелось ощутить на себе все прелести замужества, и уже пытались бросить. Она в душе радовалась, что брак не был совершён в исламских традициях, там хватало мужу сказать три раза слово «развод».

— Хм, Артём, — обратил на себя внимание жующего парня Валентин, — вы же понимаете, что этого не произойдёт?

Парень подавился:

— Те есть? Это законно получить развод.

— Это неэтично будить людей ночами, требовать женить их, ставить на уши чуть ли не весь город, а на утро просить всё отменить, — жёстко прервал его Железный Валли. Жена гордилась мужем.

— Мы ошиблись, извиняемся.

— Ты ошибся и извиняешься, — поправил его мэр. — Не вижу твоей жены.

— Ой, она вообще контуженная какая-то.

— И что, хочешь бросить инвалида?

Инвалидом Лена никак не была. Шер снова поперхнулся откусанным куском, и принесённый кофе оказался весьма кстати.