— Я не возвращаюсь туда!

Он вскакивает, так молниеносно, что стул от него отпрыгивает и меня задевает. У Вани едва пар из ушей не идет, такой нахохоренный. Трусит лохматой головой. Русые, слегка волнистые волосы, настолько густые и пышные, что рука так и тянется погладить копну. Но их слишком много, ему срочно нужна стрижка.

— Не вернусь! — кричит он. — И работать пойду!

— Мне кажется, сейчас в детдоме лучше станет, — стараюсь убедить его, но ненавязчиво. — И я смогу помочь, только…

— Сиротам богачи не нужны, — смотрит на меня упрямо, но, слава богу, не злобно.

Я невольно улыбаюсь, слегка наклоняюсь и заговорчески говорю, чуть ли не шепотом:

— Сироты, знаешь, тоже богачами бывают, — и подмигиваю.

Замерший Ваня смотрит на меня растерянно, будто ему никогда такое и не приходило в голову.

Какой козленочек милый.

Сердце у меня лужицей растекается. Почему такой маленький он на вид, хотя уже четырнадцать?

— Ты щетку в руках держать умеешь? — кряхтит Сергей Степанович, отодвигая меня в сторону.

— Еще чего! Умею!

— Вот и отлично, — довольно стучит палкой по плитке старикашка. — А мне маляр как раз пригодится. Комнату тебе дам. Только в холодильник без разрешения не лезть!

И усами своими кустистыми двигает, как пронырливый хитрый таракан!

Все попытки повернуть сложившуюся ситуацию в другую сторону проваливаются. Петренко едва заметно кивает старику и полицейские покидают магазин. Все понятно, они в кармане у Сергей Степановича.

А мне самой некуда пристроить или забрать козленочка.

Получаю еще раз палкой по ноге, вынуждена прекратить бурные расспросы Скруджа о том, как он собирается заботиться о проблемном подростке.

Угу, потому что заботиться этот паршивец и не собирается. Получил дармовую лошадь и радуется.

У Вани есть мобильный телефон, поэтому я насильно вбиваю туда свой номер и саму себя набираю.

Он оборачивается на меня, когда Сергей Степанович тянет его к выходу.

— Пока, — почти что одними губами произносит подросток.

— Я приду завтра в гости, — отвечаю серьезно, хоть и сохраняю улыбку.

Каждый удар сердца оседает грузом, и пылью накапливаются сожаления и воодушевление, когда наблюдаю, как он перебирает худыми ногами, следуя за сгорбленным стариком. Я обязательно приду.

— // —

В субботу с утра дел невпроворот, поэтому приползаю в «конференц-зал» изрядно уставшая.

Подготовила себя морально к встрече лицом к лицу с Кулаковым, но что-то броня уже трещит, когда к двери подхожу.

Через десять минут можно выдохнуть спокойно, потому что столичное Величество уехало, и сегодня на обсуждении не появится.

Ага, спокойно.

Что-то только больше нервничать начинаю. А вдруг вообще уехал?

Впору радоваться. Но мысль, что больше никогда не увижу его вживую, кислотой просачивается во все размышления до конца дня.

Попутно решаем местечковые битвы. Церковный хор объявил бойкот поселку после грандиозного концерта. Их, оказывается, даже на разогрев не позвали. Рок-звезда Егор Лин — враг номер один. Довольно забавно, учитывая, что красавчика Егора обычно все обожают, и он отвечает взаимностью.

Музыкант теперь ищет способы загладить вину.

Кулак к вечеру возвращается. Не заметить его Кулиннан невозможно, а когда вхожу в Гостиницу, он покидает кафе-столовую с каким-то жутким на вид мужиком.

Упрямо иду к стойке ресепшена, но не потому что хотела необходимое узнать. А потому что дыра над ребрами внезапно весит тонну, и боюсь не дотащу себя по лестнице даже до второго этажа.

Дыра не может же быть тяжелой? Она же пустая.

Вообще, стоило бы ретироваться, потому что Кулаков вместе с мужиком тоже у стойки останавливаются.

Да, стоило бы подумать, но для этого нужно иметь то, чем обычно люди думают.

Панически стараюсь нафантизировать, что спросить-то у администраторши. Спасает телефон, копаюсь в нем.

Жуткий мужик собирается в Гостинице поселиться на несколько дней.

Чудненько, Васильки — теперь региональный филиал братвы кулаковских.

Спите спокойно, горожане.

Оказывается, я просила фен несколько дней тому назад, и теперь Светлана Федоровна достает его из-под стола. Выглядит все будто я реально для фена к стойке подошла. Так что, хоть какая-то радость. Адеватным человеком кажусь!