Кулаков за спиной у меня обнаруживается, когда разворачиваюсь с пакетом в руках.

Дергаюсь такой пружиной, что никак не скроешь и не переиграешь.

— Что там было сегодня?

Тон, как всегда, на грани. Интересно, он расслабляется когда-то?

Плохой, плохой поворот мыслей. Тупик.

— Ничего особенного, — пожимаю плечами. — Анатолий Иванович, кстати, сказал, что инспекция только через понедельник приедет теперь.

— Я знаю.

Ну да, есть ли вообще предел тому, как все растягивается? Я поседею к моменту, когда… когда….

Не знаю, что будет. По справедливости, в любом случае у Кулакова надо отжать средства-гарантии для стройки нового детдома, если что. Но это громада должна официально сделать.

— У тебя масло под машиной растеклось, — говорит таким тоном, будто я его тачку испортила.

Что, подкладывал бомбу под мой Ниссан и не смог пропустить мою небрежность?

— А, разницы нет, — махаю рукой и не раздумываю перед тем, как говорить, — это уже когда смотреть будут…

Едва ли язык не прикусываю себе. Чуть не выболтала про продажу машины. Так, пора сбегать в номер.

Что я и предпринимаю, но Кулаков со мной вровень идет.

Зачем, зачем, зачем!

Не наигрался еще? Я практически сдалась. Пусть идет ликует куда-то, но нет, надо передо мной опять маячить. Чтобы не забывала свое место.

От переживаний внутреннего раздрая я вся должна физически метушиться, но я удивительным образом держусь. Каждый шаг искорку порождает, и к концу коридора полымя мне до горла дотягивается, оттого и пересыхает так во рту. Выдохи выталкиваю, как зенитной артиллерией осторожно бахаю, потому что к каждому — раз за разом — морально готовлюсь и контролирую себя.

Впереди лестница, и там придется идти совсем близко. А если он сзади меня будет подниматься, то…

— Кто смотреть будет? Чего разницы нет?

Возраст почемучки у кого-то явно затянулся. На лет сорок.

Поднимаемся по лестнице рука к руке.

— Так я и собиралась в мастерскую ее везти, вот и будут смотреть, — замечательная ложь, сегодня у меня явно Меркурий в Близнецах в третьем доме.

— А мастерская где? Подогнать может туда? Лучше не езжай на ней, если проблемы.

Спасибо, ваше столичное Величество. Все вы знаете лучше меня.

— Они вроде должны сами приехать и забрать, — вру и не краснею, — я на ней не езжу, да.

Его номер в дальней части коридора, поэтому когда останавливаюсь у входа в свой, Кулаков по плану должен дальше идти.

Но он не идет.

— А ты где был? — само собой вырывается.

Нормальный вопрос для людей приятельственного знакомства.

Ха-ха.

Привет, приятель, кстати, как тебе мои соски на вкус были?

— По делам отлучился. — Он продумывает, что еще сказать. — Часть людей сюда переместил. Так удобнее. И обстрел мне не понравился.

— Этот мудак Петренко понарасследует, конечно, — бурчу я.

Ключ в руках кручу. Если вставлю, то можно сразу беседу прерывать. Поздно уже. Блин, так и не поела сегодня нормально.

Собственного озноба пугаюсь, когда Кулак невольно, порывисто шаг ко мне делает.

— Он тебя допрашивал? — хмурится он.

— Нет, с чего бы это? Я с ним на днях по другому вопросу общалась. Реальными преступлениями не занимается, зато на пустом месте придумает себе подвиг.

— По какому вопросу? — не унимается он.

Смотрю на ключ и подношу его к замку.

— Я пойду уже, устала.

Не улыбаюсь, но тело само собой смягчается. Тусклый коридорный свет оттеняет шероховатости массивного лица Кулакова. Он выглядит грозным, но собранным.

Не знаю почему, но мне с первого взгляда это в нем понравилось. А других злых агрессивных мужчин на дух не переношу. Меня вообще злость отталкивает. В случае с Кулаком, все почему-то с точностью наоборот.

Никогда не встречала такого озлобленного человека, как он. И вряд ли встречу.

— Алиса, — рвано произносит он, но не продолжает.

Придерживает все-таки дверь, когда я оказываюсь полностью в номере.

— Если Петренко будет создавать проблемы, скажи мне.

Я неопределенно повожу головой.

— Ты Петренко от меня лучше защищай, — стараюсь пошутить, но он не оценивает.

— Я серьезно прям. Он мутит здесь много. Скажешь мне, если что.

Нет, не скажу. Зачем?

И «если что», звонить не буду. Как прислал мне в сообщении. Господи, когда это было? Совсем недавно, а кажется — годы прошли.