– Он сделал их столько, сколько смог,- с нежностью произнесла Райет. – Сказал, что даже если людские руки начнут расти не из плеч, магоскоп все равно будет жить.

На краткое мгновение мне стало стыдно. Не за себя, а просто за нас. За тех, кто порушил величайший магический артефакт. За тех, кто сотворил Прорехи.

– Мне знакомо это чувство,- выдохнула Райет. – Подними вверх обе руки и выпусти часть своей силы. Шар сам спланирует к тебе. Дальше самое сложное – не смешать свою магию с магией мастера.

И это было действительно сложно. Моя сила билась о тонкие стенки шара, стремилась смешаться с заключенным внутри расплавом. Из-за этого я поминутно спотыкалась – не могу отвести взгляда от творящейся в моих руках магии.

– Хорошо, все хорошо, ты на месте. Опусти сферу в чан.

Это было куда как легче и вот, на осколках линзы почивает светящийся шар. А я, понукаемая Райет, отхожу в сторону.

– Дальше, дальше. Пока что ты нужна мне живой,- ворчала призрак.

– Пока что? – хмыкнула я.

– Я не желаю тебе зла, но если ты решишь себя убить – останавливать не буду. Мне, в целом, все равно,- хмыкнула призрак. – Куда больше меня волнует проблема прорех.

– Меня тоже,- кивнула я. – Как восстановить линзу во второй Свече?

– Они восстановятся одновременно,- обрадовала меня Райет.

– Лучшая новость за последние недели,- улыбнулась я.

Но призрак меня тут же огорчила:

– А вот настраивать и сшивать Прореху придется тебе. Меня не станет в тот момент, когда разрушится склейка.

– Ты не можешь выжить? Твое тело…

– Мое тело пошло на корм склейке,- жестко произнесла Райет,- а я… Я всего лишь болтливое воспоминание. Хотела бы я жить? Безусловно. Вот только душа Райет Фоули-Штоттен уже давным-давно родилась заново.

Из-за наших спин раздалось басовитое шмелиное жужжание и в чашу занырнул луо-наари.

– Эй!

– Все правильно,- остановила меня Райет. – Посмотри!

Каменная чаша осветилась ярким, слепящим светом и, через мгновение, из нее вылетел вскипевший расплав стекла и металла!

– Хватай, но…

– Я помню!

Мне пришлось окружить расплав двойным щитом – прикрыть себя от ожогов и его от моей силы.

А потом мы бежали со всех ног. Бежали по лестницам и переходам, протискивались сквозь узкие дверцы и даже проползали под завалами. А все потому, что Райет сказала: «Я знаю короткий путь»!

К моменту, когда мы достигли вершины Свечи, я хотела лечь и умереть. Но еще больше я хотела утопить призрака в расплаве. Ну как можно провести в замкнутом пространстве кучу столетий и не запомнить расположение коридоров и комнат?!

– Помести его на место линзы,- приказала Райет. – И приоткрой щиты

Около минуты ничего не происходило, но едва лишь я начала отчаиваться, как от кипящей массы к одному из ободов потянулось тонкое щупальце. Затем еще одно, еще и еще! И вот, когда их стало слишком много и они начали путаться, расплав покинул луо-наари! Сердито жужжа, он принялся летать сквозь будущую линзу. То в одну, то в другую сторону. Он просто размазывал состав собой! Оставлял в нем пыльцу со своих крылышек и, в общем-то, делал нашу работу.

Создав основу, он вновь нырнул в кокон моих щитов и, вобрав в себя всю оставшуюся массу расплава, просто разбился о заготовку линзы!

Вспышка света ударила по глазам. Проморгавшись, я увидела, что линза выглядит как новая, но… Отражающаяся в ней чернота кажется угрожающей.

– Добавь к расплаву свою кровь и повторяй за мной,- отрывисто бросила Райет.

Кровь должна была испариться, все же температура у расплава запредельна, но нет. Яркие шарики застыли в воздухе подобно камням.

А воздух был рассечен отрывистым говором призрака. Старые слова, старые клятвы, старый язык – я будто очутилась в прошлом. Потерялась в самой себе, но продолжала выталкивать из горла режущие мир слова.

Моя кровь превратилась в тонкие нити, пронизавшие линзу в разных направлениях. А через секунду линза заработала, и я увидела непроглядную черноту пустоты. Пустоты, в которой плывут мириады населенных миров.

Края линзы, по кругу, горели тепло-оранжевым светом.

– Это защита нашего мира. Чтобы ни происходило там, где тебя нет, она еще существует.