– О боже, - Эбби подождала в гостиной, пока подруга не вернется.
– Тебя стошнило, да? Прямо как перед контрольными. О боже!

– Тебе еще не надоело повторяться?
– Тиган вытерла рот.
– Это же богохульство или типа того.

– Ты влюбилась!
– воскликнула Эбби.

– Ну да, конечно. Я же прям-таки влюблена во все контрольные. Это просто… нервы.

– Нервы,– многозначительно повторила Эбби.
– Ты когда-нибудь встречала парня, который заставлял бы тебя так нервничать? Знаешь что? Не нравится мне этот парень.

– Только что же ты говорила, что он похож на Брэда Питта. И, мол, это несправедливо, что он собирается жить с нами.

– Это было пять минут назад. Теперь у меня волосы дыбом встают. С ним что-то не так, Тиа, клянусь.

– Все дело в его запахе.

Тиган отметила это, стоило только ему переступить порог.

– Запахе?

– А тебе не показалось, что от него… очень хорошо пахнет?
– по тому, как Эбби нахмурилась, Тиган поняла, что она не заметила ничего такого.

– Чем же?
– Эбби выглядела озадаченной.
– Одеколоном? Я ничего не почувствовала.

– Нет, это было скорее как… - Тиган покачала головой.
– Не знаю, как это описать, - от Финна исходил запах чего-то дикого, первобытного. Но скажи она это вслух, и Эбби бы припоминала ей эти слова до конца жизни.

– О боже, - снова заладила Эбби.
– Вот так Бартоломью Дарк соблазняет своих жертв… их привлекает его запах. Запри дверь на ночь, ладно? Завтра я принесу святой воды из купели у церкви Дрого.

Тиган вздохнула.

– Когда ты последний раз читала книгу, в которой не было вампиров?

– Кто-то пишет книги без вампиров? Погоди… пингвины заставили нас читать Шепскира, верно?

– Шекспира, - поправила Тиган.

– Неважно. Я почти уверена, что Меркуцио был вампиром. У него было такое специфическое поведение, понимаешь? Просто не выдалось возможности показать свои клыки.

– Я не ослышалась, Эбигейл, ты называешь Сестер Милосердия пингвинами?
– миссис Уилтсон спустилась по лестнице, таща за собой Эйдена.
– Если хочешь оставаться в этом доме, ты должна уважать набожных женщин.

– Простите, миссис Уилтсон, - извинилась Эбби.
– Я покаюсь в этом на следующей мессе. Можно я останусь у вас еще на одну ночь?

– Не сегодня, - отказала миссис Уилтсон.
– Тебе лучше пойти домой.

– Но… Я ведь помогала готовить ужин! Неужели я не могу его съесть?

– Надо дать Финну возможность освоиться, - она подтолкнула Эбби к двери.

– По-моему, в соусе для спагетти не хватает чеснока, - сказала Эбби, когда миссис Уилтсон вывела ее на крыльцо.
– Много-много чеснока!

– Я подумаю об этом.

Эбби соорудила из большого пальца и мизинца телефон и поднесла его к уху.

– Позвони мне, - шепнула она Тиган, перед тем как миссис Уилтсон закрыла за ней дверь.

– Чеснок?

– Вампиры, - коротко пояснила Тиган.

– Эбби считает… - миссис Уилтсон покачала головой.
– Можешь позвонить ей позже и сказать, что у Финна нет клыков? У мальчика сломана рука. Любой бы побледнел. Давай разогреем ужин, пока они не спустились.

– Я постою на стреме, - вызвался Эйден, становясь у подножия лестницы, - и предупрежу, когда они начнут спускаться.

Миссис Уилтсон поставила на стол тарелки, а Тиган налила молока себе, Эйдену и Финну и вина родителям.

– Они там не торопятся, - отметила Тиган.

– Ваш папа объясняет правила дома, - сказала миссис Уилтсон.
– В больнице Скиннер не отходила от него ни на шаг. Она даже не позволила Финну поехать с нами. Эта женщина ничего не знает о мальчике. Он МакКамхейл до мозга костей.

– Что это значит?

– Это значит, что он Путешественник. Он не должен был жить по правилам мисс Скиннер.

– Они идут, - Эйден выскочил из-за угла на четвереньках.

– Хорошо, - ответила миссис Уилтсон.
– А теперь иди мыть руки.

– Я не хочу мыть руки. Хочу остаться здесь и посмотреть на Финна.

Миссис Уилтсон опустила подбородок и строго посмотрела на него.

– Да, мэм, - Эйден пулей рванул в ванную.

Когда Финн зашел на кухню, у него на плече все еще висела сумка. Тиган повернулась так, чтобы видеть его краем глаза, пока раскладывала салфетки. На мгновение воцарилось неловкое молчание: Финн разглядывал картину Зеленозубой Джинни, а старшие Уилтсоны наблюдали за ним, пока не вернулся Эйден, с рук которого капала вода.