Харо застыл у порога, не зная, как себя вести. Девчонка с неприкрытым любопытством посмотрела на него; накидка чуть сползла вниз, обнажив хрупкое девичье плечо. Смутившись, он отвёл глаза, потом, подумав, поклонился. Главное не таращиться как идиот, хотя не так-то это просто: никого красивее её он в жизни не встречал.

— Входи. И будь добр, прикрой дверь поплотнее, — попросила принцесса.

Он выполнил просьбу, но остался у входа, прячась в полумраке. Но сердце всё равно предательски заколотилось, как у трусливого зайца.

Девчонка улыбнулась, обнажая ровные зубки, при этом в глазах заплясали озорные огоньки. Или это просто отблеск лампы? И всё же чувствовалось, что принцесса заметила его растерянность, и, кажется, её это даже забавляло.

К насмешкам ему не привыкать, они уже давно его не трогают, но принцесса не насмехалась. Нет, это что-то другое…

— Можешь подойти ближе, я не кусаюсь, — произнесла она после недолгого молчания.

Харо сделал полшага вперёд, для виду. Происходящее сбивало с толку — не похоже, чтобы у девчонки к нему что-то срочное. Казалось, она знала заранее, кто именно будет охранять её этой ночью и намеренно вызвала его к себе.

— Буду откровенна, это я попросила Восемьдесят Третью назначить тебя вместо Морока, — произнесла она, словно прочтя его мысли. — Я уже давно хотела познакомиться с тобой поближе.

Чего?! В смысле познакомиться?

— Как тебе живётся в замке?

«Нахрена тебе, девочка, знакомиться со мной поближе?»

Принцесса вскинула бровь, намекая, что ждёт ответа.

А что она там спросила? Точно, про замок…

— Хорошо, госпожа.

— Скучно, наверное? Должно быть, ты привык сражаться, рисковать жизнью, а здесь приходится стоять без дела дни и ночи напролёт.

Харо растерянно пожал плечами. И вот что она хочет от него услышать? Нытьё о тяжкой участи?

— Я слышала, вы часто даёте друг другу прозвища. А у тебя оно есть?

— Есть.

— И как же тебя называют друзья?

— Харо, — чёрт, наверное, не стоило всё-таки говорить, а то от старшей ещё влетит, опять мозг выедать начнёт.

— Харо? Странное имя.

«Не страннее твоих вопросов, девочка».

— Не имя. Шутка неудачная.

— Правда? Расскажи мне! — она откинулась на спинку стула, приготовившись слушать.

Харо сделал вид, что внимательно рассматривает прикроватную тумбу. Когда не хочешь отвечать, лучшая стратегия — слиться с фоном. Во всяком случае, раньше это всегда срабатывало.

Принцесса слегка нахмурилась:

— А ты не особо разговорчив, погляжу.

— Предпочитаю слушать.

— И всё же на этот раз придётся изменить своим предпочтениям. Хотя бы ненадолго, — отодвинув книгу, она опустила локти на столешницу и подпёрла подбородок ладошкой. — Можешь снять маску? Хочу видеть твоё лицо.

А это ещё зачем? Не, и так нормально. Вроде не приказ, значит, снова можно глухим прикинуться. Видать, девчонке скучно стало, решила нервишки себе пощекотать перед сном.

— Ну перестань! — принцесса рассмеялась. — Я и без того уже видела куда больше положенного.

А то! Наверное, незабываемое зрелище, особенно для впечатлительных девиц. Ладно, раз уж так просит. Харо скинул капюшон и, щёлкнув застёжкой на затылке, избавился от маски. Принцесса прибавила яркости лампе и удовлетворённо кивнула:

— Так намного лучше. Теперь наш разговор похож на дружескую беседу. Знаешь, меня всегда интересовали истории о вашей жизни. У каждого из вас она по-своему трогательная, уникальная. Хотелось бы узнать и твою.

Вот оно что! Девчонка за шута его приняла. Может, ещё попросит сказку перед сном рассказать?

— Что именно вы хотите знать, госпожа?

— Ну… Как ты попал в Легион, например? Помнишь ли своих родителей.

— Я с рождения в Легионе. Родителей никогда не видел.

— Как это с рождения? Прямо в терсентуме и родился? Разве такое бывает?

— Как видите.

Принцесса изумлённо захлопала ресницами:

— И ты даже не пытался хоть что-то узнать о своих родителях?

— Это запрещено.

— Ты лукавишь, я же вижу! Всегда можно найти способ, если сильно захотеть.

Похоже, просто так она от него не отвяжется.

— Ну, кое-что знаю.

— И что же?

Вспомнилось, как Керс с дозволения Седого зачитал ему досье. Если бы не друг, так бы и не узнал ничего о родителях. Да и не хотелось ворошить прошлое, но тот же везде свой нос сунет.