— Но почему ты был так уверен, что этот Антон полюбит ее в любом случае? Разве о таком можно знать наверняка? — спросила я просто, чтобы он не чувствовал себя таким виноватым.

— Конечно, я знал! Это было неизбежно! Люди влюбляются в нас, даже если мы этого не хотим, а уж если мы даем себе труд что-то для этого сделать… — он смущенно глянул на меня, поняв, что сказал бестактность.

— Продолжай, — усмехнулась я, — я отлично знаю, как легко в вас влюбляются люди.

— Да… Так или иначе, выяснилось, что ей ничего и не нужно было делать, их биополя и так были идеально синхронизированы. Именно поэтому она так меня и не полюбила, и ребенок ничего не изменил. Сейчас я далеко, и ей, конечно же, легче без моего магического влияния. И мне все еще больно даже думать об этом!..

Он провел руками по лицу и продолжил:

— Я люблю ее больше всего на свете, и рождение нашей дочери стало для меня настоящим чудом… Но Боже мой, меня по-прежнему сводит с ума эта мысль — Мила и Антон, идеальная пара! Моя Мила с этим жалким мальчишкой! Они словно говорят на одном им известном языке, она обсуждает с ним то, чего в разговорах со мной даже не касалась! Но теперь у меня есть Таня, если бы ни она, я бы давно сошел с ума, ты помнишь, каким я был в то время.

Конечно, я все помню, хоть с тех пор и прошло несколько лет. И мне тоже больно — неужели он так и не смог разлюбить ее, хотя бы отчасти? Прошло столько времени, но для него так ничего и не изменилось. Лежа без сна в его отсутствие, я слышу эти слова «я люблю ее больше всего на свете», и в моей душе будто что-то умирает.

Я сочувствую ему и сопереживаю, подбадриваю его, слушаю, успокаиваю — кто бы мне посочувствовал. Конечно, я знаю, что должна быть довольна тем, что имею. Я никогда не жалуюсь и не причитаю, но как порой мне самой бывает тяжело!

В тот день, когда мы познакомились, эта девушка, Мила, вызвала у меня симпатию и уважение. По-русски ее имя означает «милая», оно ей отлично подходит. Но почему же мысли о ней никак не дадут мне покоя?.. Почему думая об этой девушке, я начинаю сомневаться в себе, в своей женственности, в своем характере? Мне никогда не было это свойственно, но они сделали это со мной — Андрей и Мила.

А ведь я должна быть благодарна ей — если бы не эта непобедимая любовь, Андрей никогда не был бы со мной. Я нужна ему только потому, что его сердце разбито, и у меня он находит немного утешения. Оттого его больше и не тянет на подвиги, и любовниц он перестал менять, как перчатки. Я рада хоть немного облегчить его боль, правда, и его знаки внимания успокаивают мое собственное сердце. Но он бывает со мной так редко и так часто оставляет меня одну!

— Я не показывал тебе последнее видео? — спрашивает у меня гордый отец.

Он передал мне свой смартфон, я полюбовалась на его дочку — она смеялась и что-то лепетала по-русски. В кадре показалась Мила — гладкие локоны, нежная улыбка на красивом лице, все тот же мягкий, чуть наивный взгляд. Я поймала себя на попытке повторить выражение ее лица, но вовремя одумалась.

— Мы могли бы вместе съездить в Санкт-Петербург, — говорю я, протягивая ему телефон.

Обычно я стараюсь ему не навязываться — если он никуда меня не зовет, значит сам не хочет. Но может быть, он не знает, как я отреагирую на такое предложение, или не хочет мешать моим планам? Как будто без него от моих планов что-то останется.

— Было бы здорово, — задумчиво говорит Андрей, — вы с Милой вроде понравились друг другу?

Ну да, поеду в Петербург, только чтобы продолжить знакомство с его бывшей. Я вздохнула, и тут, встретившись взглядом с Андреем, поняла, что выдала себя.

— Велия, ты же знаешь, что очень дорога мне? — он улыбается и целует мою руку.

— Повторяй это почаще, — я улыбаюсь с легкой грустью.

— Очень дорога, — еще раз говорит он, — если хочешь, поедем еще куда-нибудь, куда захочешь, выбери место!

Как обычно, его внимание согрело мне душу, и я забыла о своей ревности и грусти.

— Я ведь никогда по-настоящему не была в России, ты мог бы устроить мне экскурсию, — возвращаюсь я к разговору о Петербурге.

— Отлично! Я познакомлю тебя с дочерью, — мечтательно говорит Андрей.

Мы чокнулись за удачную поездку, и я мысленно похвалила себя за то, что подняла эту тему.

Я редко говорю Андрею, что люблю его — обычно в этом нет нужды. Наши чувства известны, мы любим тех, кого любим. Возможно, и в моих чувствах к нему есть что-то от магического ответа Вселенной. Ведь до него мне казалось, что окружающие мужчины меня недостойны, я всегда концентрировалась только на их недостатках. Я была вежлива, любезна, но всегда немного отстранена. Невольно я смотрела на окружающих свысока.

Но сердце у меня вовсе не из камня. Полюбив Андрея, я стала другой, мягче, лучше. Я люблю в нем все — и хорошее и плохое. И даже то, что он никогда не почувствует ко мне того же, ничего не меняет. Люди любят не ради себя, но, в конце концов, получают намного больше, чем те, кого они любят. Такая простая истина.

— Я люблю тебя, — я просто хочу, чтобы он это услышал.

— Спасибо тебе за это, — Андрей снова прижимается губами к моей руке и закрывает глаза.