Конечно, я был не единственным кто жаждал вечной любви, но теперь я испытал её. Я хотел проклясть Джербила, ведь именно мою душу он отдал в залог богам. Но в то время она принадлежала ему, и он имел на это полное право. Если не тело, а душа являлась сущностью человека, тогда это был мой выбор, моё обещание, которое связывало меня и сейчас.

По правде говоря, я бы принял точно такое же решение. И, как я узнал на Огненных островах, это было решение, которое я не собирался менять.

Лиандра, получеловек, возможно, полуэльф, маэстра, связанная мечом, моя королева - она была почти идеальна. Даже её готовность отдать всё, пожертвовать честью и любовью ради одной клятвы, даже это вызывало восхищение. Если когда-либо и существовала женщина, достойная любви, то это была она.

И всё же я чувствовал и знал, что чего-то не хватает, что что-то внутри меня было предназначено другой, и эта часть ждала, чтобы быть заполненной ею. Когда я впервые заглянул в глаза Серафине, даже когда она ещё говорила через Зиглинду, я почувствовал, что это она.

Как это часто бывает, когда получаешь то, на что так сильно надеешься, я не поверил. Я закрылся от того, что говорила мне Серафина, не желая признавать, что был лишь своей собственной тенью. Я упрекал Сольтара за то, что он возложил на меня свои обязанности, и восстал против него. Потому что не хотел платить по счетам, потому что у меня никогда не было выбора.

Имел ли Джерибл право вместе со своей душой заложить и мою? Была ли это его клятва или всё-таки моя?

Я горько рассмеялся, когда понял, как на самом деле всё просто. Я любил Лиандру, а он Серафину, и именно он принял решение за меня, и всё же нас было не двое, мы были одним целым. И лишь благодаря его клятве я смог полюбить Лиандру.

Это его клятва связывала меня, его клятва предназначила для меня меч Сольтара, его клятва позволила мне жить достаточно долго, чтобы старик мог сидеть на том постоялом дворе, когда молодая маэстра распахнула дверь и изменила для него мир.

Воля Джербила связала меня, его любовь была валютой, оплатившей сделку, которую он заключил с богами - основой его воли. Я почти мог видеть его, как он последний, оставшийся в живых, стоит там внизу с инеем на коже и слепыми глазами и, держа в руках Ледяного Защитника, клянётся богам: этого нельзя допустить!

Как часто я уже думал о том же, в последний раз, когда Наталия погибла на острие Искоренителя Душ.

Но Джербил нашёл способ, и теперь мне предстояло заплатить вместо него. В другой жизни я бы встал перед Лиандрой на колени и отдал ей своё сердце. В другой жизни Лиандра также была бы королевой моего сердца, но в этой - моё сердце уже давно было заложено.

Я вздохнул и встал. Как мне объяснить всё то, что я чувствовал, но знал лишь отчасти, сам с трудом верил, а ещё меньше понимал? Я лишь знал, что Лиандра страдает и Серафина тоже. Может Лиандра и отдалась мне, чтобы получить мои услуги, но это не меняло того факта, что она всегда была честной. Она держала своё слово. Но я не мог, потому что уже отдал его другому.

Я долго сомневался в том, что любовь Лиандры была искренней, но теперь знал лучше. Она ничем не отличалась от меня. То, что у неё осталось после клятвы, она отдала мне…

И что такого было в любви, что чем сильнее она была, тем больше причиняла боли? Лиандра страдала и плакала, Серафина тоже, а внутри меня плотина лопалась по швам, готовая в любой момент прорваться.

Нельзя было допустить, чтобы Лиандра и Серафина страдали. Для Лиандры у меня не было решения, но я его найду.

Для Серафины… Пришло время признать то, о чём она знала уже давно, а я отрицал.

Я стоял в саду, глядя на этого глупого карпа. Оторвав от него взгляд, я посмотрел на солнце. За ночью всегда следует день, таково было обещание и надежда Сольтара: после смерти начинается новая жизнь. Когда я выплачу свой долг - долг Джербила - возможно, тогда снова смогу найти Лиандру.

Но не в этой жизни.

Я поднялся в наши апартаменты, дверь Серафины была открыта, и она стояла посреди комнаты, озираясь по сторонам.

Когда я постучал в открытую дверь, она испуганно обернулась.

– О, хорошо!
– воскликнула она с облегчением.
– Я уже начала думать, что кто-то украл Искоренителя Душ…

Если она и плакала, то этого видно не было.

– Я здесь, чтобы поблагодарить тебя за яблочный табак, - соврал я, подняв вверх небольшой мешочек.
– Зокора сказала, что ты купила…

– Пустяки, я всё равно была на рынке, - отмахнулась она.
– Почему ты уже здесь? Я думала, что твоя служба продлиться до шестого колокола?

– Генерал-сержант Реллин считает, что я невнимателен, и отказалась продолжать тратить на меня своё время. Если завтра я буду вести себя также, она грозится обвинить меня в глупости.

– Наверное, ты сам виноват.
– Она подошла и окинула меня взглядом.
– Ты выглядишь странно.

– Ничего такого, - быстро сказал я. Она кивнула и отвернулась, но я коснулся её плеча. Иногда не следует быть трусом.
– Нет, есть кое-что, - тихо промолвил я.
– Я столкнулся с Сантером. Он назвал меня глупцом. Зокора тоже назвала меня так и сказала, что я слеп.