— Сейчас ветра холодные подуют, чтоб остудить весенний пыл, — послышался голос. Он поднял руку, как вдруг откуда-то, словно стая волков завыли страшные северные ветра. Они налетели, покрывая коркой льда каждую ветку, замораживая все вокруг.

— Но я слова свои обратно не беру… — послышался шепот, а мои плечи сжали.

— А если утром это не пройдет? — спросила я, глядя ему в глаза. — Если утром все будет по-прежнему…

— Не будет, — обняли меня, покрепче.

— Кхеу-кхеу! — послышался скрипучий лешачий голос. — Вы, губители! Губите друг друга сколько влезет! Понимаю, у вас там мороз… кхе-кхе… стоит! Да тут весь лес выморозило! Лес в вашей оргии тоже участвует? Лично я на вашу оргию не подписывался! Брррр!

— Все из-за тебя! — крикнула я, а Леший притих. Только вороны где-то прокаркали.

— Мне кажется, — прошептала я, чувствуя, как столбик термометра пробил дно. — Что я тебя сейчас изнасилую…

— Ты? Меня? — послышался смех.

— Вот зря смеешься, — вздохнула я, косясь на «обнимателя». — Ты не знаешь, на что способна прыткая и жаждущая любви снегурочка!

Я почувствовала, как на меня подули. И в этот момент на меня напала какая-то уютная дрема. Я привалилась к чужой груди и уснула. Вцепившись в его шубу, крепко-крепко.

Проснулась я во дворце, на перине. И только потом разжала пальцы. На мне была одна шуба. В руках была другая.

— У меня муж сбежал, — усмехнулась я, глядя на вторую шубу. — Сбросил шубу и сбежал! Эх! Древних богов трудно понять!

В окне что-то алело. Алая дорожка падала на инеевый пол, расцвечивая его малиновым.

— Так, первые признаки любви? — спросила я у себя, меряя температуру. — Текут розовые сопли, вместо слов сдавленный кашель от смущения, повышение температуры тела и желание улечься в постель?

Пока что, кроме какой-то внутренней теплоты я ничего не чувствовала. Мужа моего рядом не было. Чего и следовало ожидать! Зато в окне алела полоска малинового рассвета.

— Снегурка! — послышались голоса Бурана и Метелицы. — Мы беспокоились! Когда ты таять начала раньше времени, так вообще!

— Как видите, не растаяла, — пожала плечами я. — Так, а что там у нас происходит? Не поняла?

Я подошла к окну, слыша песни и какие-то народные повизгивания.

— Это что у нас за праздник? — спросила я, поглядывая на зверей.

— Да что-то люди разгулялись, — переглянулись звери. — Да мало ли что там происходит? Пусть себе поют! Не заблудились, не орут, так пускай!

— Ладно, — заметила я, подозрительным взглядом осматривая заснеженные верхушки деревьев.

Я пошла к выходу, как вдруг путь мне перегородил Буран.

— Не велено тебя никуда пускать! — проворчал он.

— Что значит «не велено»? — прищурилась я на огромного медведя. Тот смутился и вздохнул.

— Елиазар не велел тебя никуда пускать более. Сказал, чтобы ты во дворце сидела! Хватит, он сказал, неприятности искать на его голову! — прорычала Метелица.

— Так, ребята, — уперла я руки в боки. — И что? Вы меня теперь в лес пускать не будете?

— Нет, — мрачно заметили звери. Видимо, переглянувшись для храбрости.

— Ладно, — заметила я, расхаживая по комнате. Как вдруг сорвалась: «Ванечка! Миленький!»

— Аааа! — дернулся Буран, прилипнув к стене. — Что ж ты так пугаешь, то?

— Мне в лес надо! Проверить, что там такое! Может, Мизгиря ищут? — заметила я, снова прислушиваясь. Слов было не разобрать.

— Не велено! — встала на место Бурана Метелица. — Сиди во дворце! Целее будешь! Так и сказал!

— Ладно, — вздохнула я, обходя комнату по кругу. — И чем, извольте спросить, мне во дворце заниматься?

— Эм… — переглянулись Метелица и Буран. — Снежинки делать!

— Чего? — спросила я, которая в последний раз снежинки резала в детском саду. Я была еще тем маньяком!

— Видала, какие красивые снежинки? — заметила Метелица. — Так вот, ты ведь Снегурка! Можешь свои сделать! Все снегурки снежинки резали! Гляди, какие красивые падают. Это все они!

— Неужели? — удивилась я, рассматривая снежинку на шкуре Метелицы.

— Я тебе сейчас все принесу! И расскажу, что делать надо! — оскалилась в улыбке волчица. — Как только сделаешь, так сразу такие и посыплются! Научим, как их сыпать! Сколько хочешь насыплешь!

— Ме-е-еду хочется, — всхлипнул Буран. — Да нельзя!

Пока я расхаживала по комнате, мне принесли ножницы изо льда и стопку белоснежных листов.

— Поглядим, какие же снежинки наша снегурка сделает! Да, Буранушка? — приторным голосом доброй воспитательницы заметила Метелица.

— Поглядим! — согласился Буранушка после «Чего молчишь? Я тебя сейчас за попу укушу!»