Среди нарядов и шляпок нежных оттенков, которые наверняка были последним созданием столичной моды, мой наряд бросался в глаза. На светлом фоне гостей я выделялась черным, красным и золотым.

Я была уверена, что монна хотела заложить в такое сочетание символизм, не говоря уже о том, что ни один демон не удосужился сменить откровенный взгляд на вежливый. Юджиния элементарно набивала мне цену, и когда она порхнула навстречу очередному гостю приема, таща меня за собой, сердце ухнуло.

— Евгеника! — снова расплылась в приветствиях монна.

Короткие бордовые волосы шелком стекали до плеч, а черные глаза с ненавистью изучали меня, рассматривая. Уголок ярко красных губ дернулся в ухмылке, и вдова наклонилась к Юджинии:

— Ходят слухи, что Совет просто вне себя от бешенства.

Я из всех сил старалась не слушать! Не хочу второй раз оказаться в эпицентре разговора этих двоих.

Гости, и мы вместе с ними, прошли вглубь особняка. Здесь звучала живая музыка, а слуги вовсю сновали с полными подносами. Еда, закуски, выпивка. В груди образовался вакуум, но совсем не от голода.

— Правда? — живо интересуясь, спросила монна. — Я и не заметила. Что произошло?

— Кристиан задумал переворот, — Евгеника смотрела прямо на меня и говорила достаточно громко, чтобы все, кто находился рядом, слышали, — он сам мне сказал.

— Как ужасно! — ахнула монна и принялась обмахивать довольное лицо веером.

Пока очевидцы в ужасе перешёптывались, я взглядом искала выход. Мне нужна минута в тишине, наедине со своими мыслями и желательно доступом к свежему воздуху. И еще мне нужно поговорить с демоном. Для этого у меня есть медальон передачи, но он остался дома. Черт! Я ведь даже не знаю, как им пользоваться, а сейчас это было бы очень кстати.

— Как только он появится в Наймарре, его арестуют, — Евгеника схватила с подноса бокал и моментально его опустошила. Она была раздражена, пьяна и тоже в черном платье. Только траурном.

— И что же, никто не знает, где он? — возбужденно продолжила монна.

— Знает та, кто с ним спит, — Евгеника ответила так, что ее услышали все.

Юджиния тут же задвинула меня себе за спину и отвела, точнее, оттащила вдову в сторону. По незнанию можно было предположить, что монна защищает подопечную, но нет. Она защищала себя и свою идею выдать меня за советника. И такая реакция монны была ошибкой, потому что сейчас на нас смотрели все без исключения.

Пока Юджиния горячо, но сдержано общалась с Евгеникой, я небольшими шагами двигалась в сторону дверей, откуда выходила обслуга с подносами и бутылками. Затеряться в толпе благодаря стараниям монны было не легко — черный шлейф и золотые цепочки, рассыпанные по плечам, привлекали внимание. Прозрачное, будто черная занавеска, платье раздражало кожу. Низкий вырез и оголенные руки так и хотелось спрятать. Сохраняя спокойный вид, я почти добралась до цели, но музыка вдруг изменилась, и окружающие начали соединяться в пары.

Танцевать я уж точно не хотела, поэтому, убедившись в том, что на меня не смотрят лишние глаза, юркнула в темный проход и закрыла за собой дверь. Прислонившись к холодной стене, я набрала в легкие побольше воздуха.

— Я думал, что найти тебя займет больше времени, — от стены неподалеку отделился демон и медленно подошел ко мне. — Оказалось, мой огонь идеально тебя чувствует.

От рваного дыхания грудь высоко и отрывисто вздымалась. Ладони похолодели и, кажется, намокли. Демон с прищуром смотрел на меня из — под темных и нахмуренных бровей. На смуглом лице красовалась поблекшая полоса — тот самый шрам, который он нанес себе моей рукой.

— Здесь опасно, — прошептала я, убедившись, что никто не услышит.

— Пообещай мне… — немного хрипло произнес Кристиан.

— Пообещать что?

Он в один шаг оказался радом и навис надо мной. Пальцы огладили спину, бережно и требовательно одновременно.

— Что наденешь это платье еще раз, когда я попрошу, — руки демона сжали талию и опустились ниже.

— Еще немного, и ты его разорвёшь, — уперлась руками в его грудь, останавливая.

— Ты думаешь, мастера шьют такие платья для чего — то другого? — он притянул меня к себе и поцеловал. — Жены платят портным большие деньги именно за то, чтобы их мужья разрывали такие платья на клочки, — еще один поцелуй — укус.

— Кристиан, — я прозвучала намного тише и рассеяннее, чем хотела, — ты должен уйти.

— Чтобы все там смотрели на тебя, как я? — на дне его глаз зарождалась буря. — Чтобы хотели тебя, как я?

— Чтобы тебя не арестовали!

— Пусть попробуют, — он сбросил мои слова, будто они не важны, и снова попытался поцеловать.

— Так это правда? То, что говорят про тебя и переворот?! — увернулась и посмотрела на него так, что он наконец ослабил хватку.

— Нет, — осек меня демон. — Конечно, нет.