Задняя дверь грузовика широко распахнулась и оттуда вышел он. И не успел мужчина пройти и десять шагов, как грузовик взорвался вместе с его содержимым, разнося остатки человеческого мяса во все стороны.

Уходя, Доминик успел все же прихватить с собой пистолет, который висел на поясе у одного из полицейских. Мужчина быстро разобрался с наручниками и, спрятав пистолет за пазуху, зашагал в сторону города, оставляя на свежевыпавшем снегу следы своих ботинок.

Снаружи вовсю продолжало заметать снегом, в то время как, в доме Диккенсонов стояла мертвая тишина. Уже начало смеркаться.

Вдруг в дверь постучали. «Кого это могло принести в такую скверную погоду?» — подумала про себя пожилая женщина и направилась открывать дверь.

— Молодой господин?! — женщина даже закрыла рот рукой от сильного удивления.

На пороге стоял Доминик: весь в ссадинах и местами порванной одежде. Взгляд его был мрачен, а кожа покраснела от холода.

— Боже мой, да вы же весь продрогли! Скорее заходите внутрь.

— Где отец? — спросил он с порога.

— Как всегда у себя. — ответила женщина, после чего тот без лишних разговоров начал подниматься по лестнице. Снег начал медленно таять, оставляя всюду мокрые следы. Со светлых волос уже тоже начинали бежать ручейки воды.

Он постучался: старая привычка дала о себе знать.

— Кто там еще? — голос взрослого мужчины разнесся по кабинету, однако следующая фраза прозвучала несколько разочарованно: — А, это ты…

— Да, это я, папа. — ответил тот в ответ с некоторой долей сожаления.

— Что ты здесь делаешь? Переоденься и уходи, скоро сюда прибудет полиция.

Без лишних слов Доминик вытащил пистолет и направил его на своего отца, который, казалось, даже не был удивлен этому.

— Это так ты хочешь отплатить мне за твое спасение? — спокойным и слегка хриплым голосом заметил старший Диккенсон.

— О чем это ты? Я догадался, что полицейские не могли так просто все умереть, но думал, что это дело рук тети.

— Как тебе известно, она сейчас находится под домашним арестом и никак не могла тебе помочь.

Тогда Доминик снова спросил, но уже более разочарованно и его голос чуть не сорвался на крик:

— И зачем ты это сделал? Ты снова не оставил мне никакого выбора!

— Надеюсь, что на этот раз ты воспользуешься своим вторым шансом и проживешь остаток своей жизни как хочешь. А теперь уходи.

Сын не мог поверить своим ушам, ведь после стольких лет давления он, наконец, получил долгожданную свободу. Но даже если и так, обида разраставшаяся многие годы в его душе, никуда не делась. Доминик взвел курок и снова навел его на отца.

— Ты когда-нибудь видел во мне личность или я всегда бы для тебя бесчувственной куклой, годящейся только лишь для того, чтобы выполнять твои приказы. Захотел — посадил на цепь, захотел — отпустил.

— Ну так, давай, действуй. — все так же спокойно продолжал сидеть в своем кресле отец. — Чего же ты ждешь? Посмотрим, насколько ты решительный.

То ли от того, что он долго держал руку поднятой, то ли по какой-то другой причине, но его рука вдруг начала чуть заметно трястись. Заметив это, его отец продолжил говорить ему:

— Видела бы тебя сейчас твоя мама — в гробу бы перевернулась.

— Что ты сказал? Где мама? — услышав это, сын, казалось, впал в ступор и сразу же забыл о своем первоначальном намерении.

— Что слышал. Она давно уже болела раком, но чтобы не беспокоить любимого сыночка принимала много успокоительных. Новость о том, что тебе уготована смертная казнь, в конец добила ее.

«Я думал, она не любит меня, раз была всегда безразлична. Часто казалось, что она даже не замечает меня. А теперь оказалось, что она просто не хотела беспокоить меня…» — грустные мысли заполнили Доминика целиком и он бессильно опустил свою руку, держащую пистолет. Но внезапная волна ненависти снова заставила его поднять уже затекшую руку.

— Это тебе за маму…

Прозвучал выстрел и Доминик тихо вышел из кабинета. Он быстро собрал свои вещи и прошел прямо в темноту, скрывшись в надвигающейся снежной буре.

Услышав звук выстрела, старая женщина не могла остаться равнодушной. С тревогой в сердце она скорее поспешила наверх. И запыхавшись распахнула дверь кабинета со словами:

— Господин! Что…

Но старший Диккенсон все так же спокойно продолжал сидеть в своем кресле, а соседнем кресле появилась дыра, которой раньше не было.

— Эх, это ведь было мое любимое кресло из коллекции, Матильда.

«Слава Богу!» — лишь облегченно вздохнула на это женщина.

***

Голову Клэр с тревогой пронзила ужасная мысль: «Доминик?!» Но после, немного успокоившись подумала: «Нет, это не может быть он. Как бы он смог найти меня? Но то, что от этого сталкера ничего хорошего ждать не стоит — это точно.»