Может, где–то лежат древние свитки, которые пролили бы свет на истину, но пока их не нашли. Или просто не замечают? Привыкли жить, как говорится, «плыть по течению».

— А если рассуждать, то почему время там бежит стремительно, а здесь как–то помедленней, что ли? Может, от того, что больше время тратилось на работу в душном цехе, на план, который надо обязательно сделать, а то премию не получишь? И тут тебе спешка и нервотрёпка, убивающая всю прелесть жизни! А если подумать, когда ушла на пенсию и переселилась в деревню, жизнь как–то замедлилась из–за неторопливости и размеренности. И всё делалось вовремя и с удовольствием. А здесь работы много, но как–то всё спорится и решается, и не в тягость. Замечаешь, как дети взрослеют, успеваешь и солнцу подмигнуть, и ветру лицо подставить, и на миг замереть от нахлынувшего счастья, — размышляла она.

И в наступивший праздник они, только заслышав у соседей песни, вышли на крыльцо.

Она отметила, что колядовщиков было немного, в основном ребятишки и подростки.

Но они честно пропели приветственные песни. Угостив их, она с детьми направилась к околице, где ярко горел костёр, а довольная ребятня уже пела у соседей во дворе.

Первое отличие сразу бросилось в глаза, — «балду» погнали по дороге вперёд, и её же вернули назад таким же путём.

Деревня занимала довольно большую площадь, поэтому вокруг неё не гоняли, а довольствовались лишь видимостью соблюдения обряда.

И забавы были другие: правда, веселья и смеха хватало при таком раскладе.

—А мне больше нравилось, как мы в Лешаках справляли, — призналась Марья.

— Мне тоже. Но смотрю, и здесь хорошо веселишься. Сколько новых забав узнала, — обнимая её и сразу стряхивая снег с её одежды, говорила она.

И никто не ожидал появления князя к середине веселья.

— Что – то он зачастил к нам, — услышала чей—то шепот.

— Видно, приглядывает опять кого–то, — так же тихо ответили.

Молодёжь резвилась давно около огня, а те, кто постарше, сидели за столом, поглядывая вокруг, и вели беседы с князем.

Оливия была уже не молодёжь и поэтому спокойно наблюдала за всеми, не принимая участия, согревая руки кружкой горячего чая. Олег, как скала, возвышался над ней и обнимал за плечи.

Такая вольность уже допускалась в отношении помолвленных пар.

— Помогите! — раздался крик.

К ним бежал мальчик, размахивая руками.

— Там… Пашка…. В воде, — еле выговаривал он. И все, подхваченные взволнованными словами, бросились к реке.

Почти на середине реки, в полынье барахтался ребёнок, стараясь держаться за лёд: наверное, понимал, что самому ему не выбраться.

Несколько мужиков бросились спасать, но лёд под ними провалился.

— Не окреп хорошо…, — послышался вскрик.

Лёд около берега не выдерживал ни мужиков, ни парней. Кто–то решил лечь на лёд, но тут же оказался в воде, продавливая его.

Все наблюдали за бедолагой, но никто уже не пробовал лёд на крепость, понимая, что добраться до него нет возможности таким способом.

Бабы потихоньку выли, закрыв рот руками, а мужики озирались, ища выход.

Оливия, быстро сняв полушубок и юбку, осталась в одних шерстяных штанах, которые она поддела под юбку, зная, что придётся много времени быть на морозном воздухе.

Такие шерстяные гамаши она давно связала и себе, и Марье. Чулки не решали полностью женскую проблему в зимнее время.

Подобрав палку, она распласталась по льду и медленно поползла. Сначала её манипуляции даже никто не заметил: слишком всех озадачила задача спасения ребёнка на таком тонком льду. Все предлагали способы, но каждый раз он не подходил.

И когда все заметили ползущую к ребёнку Оливию, все застыли, затаив дыхание.

— Держись, — тихо говорила она ему, приближаясь к заветной полынье.

Оливия видела испуганные глаза ребёнка, и её затопила волна страха от мысли, что на его месте могли быть и кто—то из её детей.

Руки задрожали сильней, но девушка отбросила саму мысль: «Не могли!»

Холод ото льда добрался до тела — не спасали вязаные вещи, надетые, правда, не для такого случая.

И Оливия чувствовала, как они подмерзали на морозе. Тепло от тела и холод льда способствовали подтаиванию, и шерсть быстро впитывала влагу.

— Не мешало бы подморозиться, — шептала она, но упорно ползла к мальчику, который держался на адреналине от страха.

— Молодец! — подбадривала Оливия его.

— Ещё немного, держись….

— Хватайся за палку, — прохрипела она. Холодный воздух давно опалил горло. Раздался треск, но лёд выдержал.

— Осторожно…, не торопись…, я буду подтягивать тебя к себе, а ты отталкивайся ногой, только очень осторожно…, и постарайся перекинуть ногу на лёд….

Мальчик был понятливый, и вскоре, после непродолжительного времени и неудачных попыток, он лежал на льду, уцепившись за палку.