— У вашей жены уже были попытки суицида?
– спрашивает он, подкручивая край седого уса с видом, мать его, матерого детектива а-ля Пуаро на минималках.
– Любые признаки того, что она пыталась свести счеты с жизнью?

Я снова выдаю заученные фразы о том, что моя жена абсолютно здорова и что она бы никогда не посмела сделать это сейчас, когда мы, наконец-то, готовились стать родителями после долгожданного примирения. В общем, поныв так еще минут десять, я вдруг понимаю, что эта усатая башка начинает мне сочувствовать. Кивает, когда говорю, что она бросила меня - и я долгое время очень по этому поводу переживал, потому что люблю ее всем сердцем и делал для нее все, что мог. И что не мог тоже делал. Еще через пару минут он, наконец, предлагает своим парням сворачиваться и разрешает врачам отвезти мою жену в больницу.

— Я бы хотел положить ее в медицинский центр, - быстро влезаю перед ним, когда усатый идет в коридор.
– Туда, где ей окажут лучшее лечение.

Он смотрит на меня с сочувствующим прищуром и неожиданно предлагает выйти покурить. Я соглашаюсь, заодно нащупывая в кармане брюк заранее приготовленную взятку в десять тысяч «зелени». По сути, они и так не нашли ничего, что указывало бы на мою причастность, так что за эти деньги я буду отмаливать у него право «как следует позаботиться о своей жене».

— Мужик, тебе делать нечего?
– спрашивает следак, когда мы выходим на крыльцо, я делюсь с ним своими сигаретами и с барского плеча отдаю фирменную бензиновую зажигалку.
– Ты вроде при деле, все ок с тобой - на хуй тебе ебнутая баба? Они ж, бляди, не меняются.

И еще пару минут я выслушиваю уже его личную боль: как молодая жена, ради которой он чуть не загнал себя в гроб на работе, наставляла ему рога с каким-то лейтенантиком, а потом подала на развод, отжала квартиру, алименты на ребенка. В итоге ребенка воспитывает ее мать, а она прогуливает все алименты по ночным клубам и чтобы содержать своих бесконечных любовников.

Типичная история.

Я бы не уважал себя, если бы выбрал себе такую бабу и точно не стал бы возвращать такое говно, но раз мужику болит так сильно, что он готов увидеть во мне брата по несчастью, я охотно подпеваю.

— Ладно, хер с тобой, - отмахивается он, когда врачи скорой помощи выходят из дома.
– Забирай ее куда хочешь. Только когда очухается…

Зыркает так, будто лично приедет проверять, что я как следует намял ей бока в ответ на неприятности, которые она сегодня тут устроила. В ответ киваю и сую ему деньги. Чувак с каменным лицом прячет взятку в карман и напоминает, что я должен заехать к нему завтра, во второй половине дня.

Я отвожу Нику в медицинский центр, о котором сказала Тамара. Она пообещала, что нас там уже будут ждать и что введет главврача в курс дела. Не знаю, чем накачали мою жену, но всю дорогу на заднем сиденье она даже не шевелится, и пару раз я прошу водителя заглушить мотор, чтобы проверить, дышит ли она вообще. Дышит, но так тихо и неровно, что я приказываю ехать быстрее.

Спустя час мы уже на месте, потому что добирались на другой конец города, и еще оттуда - километров десять в сторону закрытой территории неподалеку от какого-то заповедника. Больница находится именно здесь и, строго говоря, это не совсем больница в общепринятом смысле этого слова. Кстати, Тамара не соврала - на улице нас уже ждет пара сотрудниц и невысокая пожилая женщина. Медсестры за ее спинами похожи на бульдогов и выражениями лиц, и габаритами. Еще бы, ведь их нанимали в основном для того, чтобы усмирять строптивых пациентов, а не чтобы ставить градусники.

Потому что, если я все правильно понял, сюда привозят тех, кому нужен мозгоправ, но кого, по понятной причине, не хотят помещать в официальную дурку.

Надеюсь, Нике будет здесь «хорошо».

Глава сороковая: Меркурий

Следующие после встречи с Олегом дни я провожу в каком-то полугипнотическом состоянии. Почти совершенно не сплю – и не потому, что не хочу, а потому что просто не могу. Банально не получается уснуть, так как стоит отодвинуть в сторону работу, как в голову тут же лезут мысли о Вере. И это тягучие давящие мысли, от которых в буквальном смысле зудят кости черепа – там, где стороннему наблюдателю ничего не видно, но под волосами остались шрамы после трепанации.

Наверное, каждому знакомо ощущение, когда каждую свободную минуту сосредоточен лишь на одной мысли, на одной проблеме. И эта проблема заполняет собой весь мир, занимает все твое время, давит и размазывает до состояния ссаной тряпки. Постоянные сомнения и предположения, а как бы все повернулось, сделай я так и эдак? Если бы тогда задержался в гостинице, если бы решил ехать в порт сам, если бы мы вообще застряли в дороге и вернулись в город только к вечеру, если бы перед взрывом успел отправить Вере хотя бы короткое сообщение? Сотня «если бы», из которых тянутся бесконечные варианты развития событий. И все они переплетаются и множатся, сливаясь в какой-то бесконечный белый шум.

При этом усталость никуда не девается – и потратить все освободившееся ото сна время на ту же работу идея хорошая, но малореализуемая. По крайней мере, для меня. Ловил себя на том, что тупо сижу и читаю какое-нибудь описание или предложение, а потом понимаю, что в голове нет ни слова из прочитанного.

Спасает разве что кофе. Много-много кофе, что хотя бы отчасти поддерживает остатки работоспособности.

Но сегодня утром поиски нового места жительства матери Венеры увенчался успехом, как ни крути, а связи и специалисты в нашем цифровизированном мире значат очень много. Координаты мне сбросили прямо на телефон, где я сразу «увидел» их дом на карте. И немного подохренел. Это престижный поселок сразу за городом. Даже, по сути, еще в черте города. Стоимость земли там астрономическая. Семье Веры никогда в жизни не потянут недвижимость в подобном месте. Если только им кто-то не помог…