– Не подходи. Я предупредила, – страх накатывал новой волной. Внизу живота повис булыжник, а тошнота усиливалась.

– А то что? Мне вот велели делать что хочу. Даже сказали, что если убью нечаянно, то ничего страшного, – он икнул.

Амалия почувствовала, как пересохли губы, и загорелось лицо. Она старалась не шевелиться и вести себя спокойно. Начавшуюся дрожь в руках она скрыла, убрав ладони под тонкую накидку, которая совсем не грела.

– В общем-то, я не болтать пришёл. Будь покладистой девочкой, и мы скоро уйдём. С меня вино, помнишь?

Стражник сделал шаг вперёд. Девушка сразу же встала на ноги. Он сделал ещё шаг, и Амалия грубо его оттолкнула.

– По-хорошему не согласна, да, нечеловеческая тварь? – теперь он не смеялся.

В физической силе магичка явно уступала своему противнику, да ещё и без какого-либо оружия. Пару раз ей удалось увернуться в слишком маленьком пространстве для них двоих. Одна ошибка стражника, и девушка со всей силы ударила мужчину в нос. Он закричал и грязно выругался, размазывая поток крови по своему лицу. Амалия схватилась за руку. Она её теперь не чувствовала.

– Эй, помощь нужна? – обернулся второй стражник.

– Я что, с девкой не справлюсь? – теперь на его лицо чётко ложилась узкая полоска света.

Стражник грубо схватил Амалию и бросил её в стену. Она ударилась головой и вывихнула плечо. Звон в ушах перебивал ругательства противника. Он начал срывать завязки, на что Амалия применила стихию. Поток оказался слишком слабым, воздуху негде было взяться в такой душной камере. Мужчина пошатнулся и разозлился ещё сильнее. Казалось, будто алкоголь в нём резко испарился под действием адреналина. Он потянулся к девушке, и, получив по лицу ещё раз, грубо схватил её за шею. Сил у него оказалось немного.

Амалия закрыла глаза. Она представила, как вытягивает весь воздух из лёгких обидчика. Мужчина закашлялся. Он продолжал сдавливать горло девушке, а она всеми силами перекрывать кислород противнику. Бой длился недолго. Стражник убрал руку с шеи девушки и взялся за свою. Он жадно хватал воздух ртом, который так и не поступал в его организм. Через минуту он упал в таком же положении, с открытыми глазами, и больше не поднялся.

Амалия откашлялась и сползла по стене, усаживаясь рядом. Она знала, что он мёртв и не встанет. Сердце выпрыгивало из груди, а звон в ушах не проходил. Второй стражник медленно обернулся.

– Ты что натворила?! – он завопил, но не стал входить в камеру, вжимаясь в дверь.

Девушка ничего не ответила. Стражник что-то пробормотал и вышел в коридор. Он больше не вернулся.

Магичка не знала, как смогла выжить в этой проклятой камере. Как смогла пережить эту неделю. Она понимала, что это последние часы, и казни ей точно не избежать. Но теперь Амалия почувствовала на собственной шкуре, что нет никого сильнее, чем тот, что загнан в угол.

***

Как только встало солнце, Гиссария первого вывели на площадь. Амалию привели, когда уже оба наёмника сидели со связанными сзади руками и были готовы к казни. Девушка со злостью посмотрела в суровое лицо Дирта, проклиная его за то, что он не выбрал жизнь.

Никто из стражников или войска не хотел присутствовать. Они отворачивались, выдавая то, что их просто обязали сюда явиться. Зигмунт победно улыбался, а палач рядом с ним закинул на плечо двуручный топор.

– Прикажи наточить оружие, Зигмунт. Вдруг им отрубят и твою голову, – прохрипел Дирт.

– Закрой пасть, иначе первым будешь ты, – тихо, всё так же улыбаясь, произнёс помощник короля.

Амалию усадили слева от мужчин. Плечо ныло, а туман в глазах не давал девушке сфокусировать взгляд хотя бы на чём-то. Волосы прилипли к крови на виске и их задевали ресницы. Дирт повернулся к девушке и фальшиво улыбнулся. Она понимала, что за его улыбкой не стоит ничего. У них не было плана, не было спасителей. Наёмники так же, как и она, провели личную ужасную ночь. Но девушка выглядела хуже всех.

– За причинение вреда наследнику престола, от имени Сигурда Смелого, я приговариваю вас троих к смерти. Гиссарий Варринг. Ты не имеешь права даже на последнее слово.

Наёмник повернулся к Дирту и они несколько секунд прощались глазами.

Гиссарий посмотрел в толпу и громко затянул:

– Воин погиб от меча, Храбрость его без границ, Боль, легко щекоча, Отступит под пение птиц! – все собравшиеся на казнь, тихо подхватили песнь товарища. – О нём напишут сонет, Ведь смерть ему не страшна! Помни, надёжнее нет, Дружеского плеча…

Стражник схватил лицо медведя, заставляя смотреть на смерть лучшего друга. В эту же секунду голова Гиссария покатилась по площади.

Имаш открыл глаза. Через плотные занавески на окнах невозможно было понять, какое сейчас время суток. Он потрогал лоб: туго перевязанная повязка сдавливала голову и та жутко раскалывалась. Запах стоял отвратительный. Глухо, словно со дна колодца слышались незнакомые голоса.