– Подлец! Как ты мог? Как ты посмел? Будь ты проклят! – истерично прокричала женщина.

Дирт потёр щёку.

– И я рад тебя видеть. Кто тебе сказал?

– Не ты! Я тебе этого никогда не прощу, – она яростно била его по чему достанет. Наёмник же спокойно и аккуратно убирал её руки от себя. – Эгоист! Ты готов был умереть, оставить меня одну. Ради чего? Тебя не собирались казнить! Ты сам пошёл! На! Смерть! – она снова и снова попыталась ударить его ладонью после каждого произнесённого слова.

– Всё, успокойся, – он притянул Аваиру, и, против её воли, сильно прижал к себе. Та что-то пыталась сказать, но одежда мужчины заглушала любые её пререкания.

– От тебя воняет! – ведьма скривилась, отодвигаясь от наёмника. Она повернулась к Амалии и опустилась рядом с ней. Женщина провела пальцами по лицу девушки, отлепляя волосы от ресниц. – Идти сможешь?

Амалия кивнула. В глазах всё ещё стоял туман. Родной запах Аваиры успокаивал и заставлял почувствовать себя как дома.

– Тебя кто-то тронул? – тихо спросила ведьма.

Амалия покачала головой.

Дирт остановился у тела друга и попросил одного наёмника из толпы похоронить Гиссария как воина, а не как преступника. Медведь размялся и тяжело вздохнул. Его взгляд только сейчас зацепился за стоящий у ворот Орден.

– Я говорил тебе, что если ещё раз встречу, то убью. Помнишь? – прорычал наёмник.

– Уймись. Я вообще-то тебя спасать пришёл, – равнодушно проговорил Ролан.

– Оба заткнитесь, – Аваира помогла Амалии подняться, – мы уходим сейчас же, быстро заберите все свои вещи. Отмоетесь в ближайшей деревне. Оставаться тут нельзя. К нам направляется сам Сигурд.

***

После смерти Ирмы прошло две недели. Кира не смогла пережить утрату и присоединилась к дочери. Их похоронили в один день. Отец Ирмы, получая постоянную поддержку и ободрение от близких друзей, продолжил помогать стае с вылазками и проводил много времени со своими внуками.

Марк продолжил тренировать подростков, что только обрели свои дары Земли. Их встречи с Амалией становились всё реже. Постепенно девушке перестали требоваться тренировки, и она справлялась одна, но если у магички оставались вопросы, волк всегда был готов помочь продолжать ей осваиваться в законах стаи.

Грегом собирал разбросанные стрелы и забивал новые мишени для следующей группы детей. Амалия медленно шла на опустевшую поляну.

– Помогу? – предложила она.

Марк кивнул.

– Как чувствуешь себя? – спросил мужчина после нескольких минут тишины.

– Скучаю. Понимаю, что смерть Ирмы была неизбежна. Она хотя бы перестала страдать. Да и все мы когда-нибудь перестанем... А ты как?

Волк грустно улыбнулся и кивнул.

– Ребята веселят. Иногда что-нибудь скажут, или вытворят. С ними как-то просто. Забываешься. Сначала думал, что приношу мало пользы для стаи, когда торчу тут, вместо вылазок. Теперь даже рад. А когда замечаю успехи, или сопровождаю очередного выученного мной лазутчика в его первый патруль, то чувствую… Гордость? – он аккуратно, но с силой, выдернул стрелу из мишени, но та всё равно сломалась.

– Ты любишь детей. Это часто высоко ценится девушками.

Марк улыбнулся, прищурился, и посмотрел на Амалию.

– Ладно, ладно, я лично это ценю! – она повторила его выражение лица в ответ, и сразу же выпалила: – Ты воспитывал Йена с пелёнок, так что находить подход к детям для тебя не проблема. Кстати об этом… Расскажи о матери. Я давно не решалась расспросить тебя о ней.

Волк остановился. Он перестал улыбаться и отложил всё собранное на поляне. Сначала Амалия подумала, что он Марк не ответит, но тот присел на траву и пригласил её сесть рядом.

– В детстве у меня были жёлтые волосы. Ровесники обзывали цыплёнком, – он замотал головой. – Мама, её звали Эванна, целовала меня в нос и называла лучиком солнца, когда я в слезах жаловался на своих обидчиков. Отец всегда повторял, что нужно дать сдачи, что никогда не нужно терпеть унижений. Конечно, он был прав, но только в моём возрасте я не ждал советов и нравоучений, – Марк тряхнул головой, возвращаясь к ответу на вопрос. – Мама рассказывала сказки и много пела. Её голос для меня самый прекрасный, из тех, что слышал за всю свою жизнь, – он развернулся к девушке. – Артур никогда никого не любил, кроме неё. Но и не полюбить её было невозможно.

Амалия внимательно посмотрела в глаза волку.

– Вы так не похожи друг на друга. С Йеном. Как имея одних родителей, можно быть настолько разными?

– Если бы она осталась жива, я верю, брат вырос бы другим.

– У него был ты.

Марк улыбнулся.

– Неужели ты думаешь, что я способен заменить мать?

Девушка вскочила на ноги, пытаясь сменить больную тему и развеселить собеседника.

– Знаешь, ты вот любил песни матери. Просто не слышал, как пою я. Правда! Вот, послушай. Сейчас ты изменишь своё мнение, и мой голос станет для тебя подобен благословлению Земли.