Замерла. Вдох-выдох.

Я не слышала этот голос три года. Даже в кабинете он молчал. А вот сейчас… какого черта я так на него реагирую? Ведь не должна же!

— Удивительно, что это предлагаешь именно ты, — прошипела, все таки поворачиваясь к нему и сталкиваясь с его взглядом.

Всего один взгляд и словно шипом в сердце — больно.

Меня затрясло. Чувствую себя, как мышь перед удавом. Мне не выстоять одной сейчас — духу не хватит. Уже горечь подступила к горлу, сердце уже заходится в сумасшедшем ритме, а к глазам подкатывают слезы обиды.

Хочется зайти в квартиру, захлопнуть дверь и никого не пускать, но оглядывая мужчин, понимаю, что меня не отпустят. Они твердо намерены поговорить.

— Вы не можете принудить меня разговаривать, — оборачиваюсь к Геннадию Юрьевичу.

— Мы ведем расследование и сотрудничаем с госструктурами. И мы либо разговариваем здесь, либо придется проехать в участок, — бесстрастно отозвался мужчина.

Задохнулась от нахлынувшего возмущения и страха. Госструктуры, участок — это уже чересчур. Хватаю ртом воздух и не знаю, что сказать. Неужели у них действительно есть такие полномочия? Вдруг уверенность в том, что я смогу просто развернуться и спокойно уехать из этого города и начать жизнь где-то в другом месте, начинает рассыпаться, как карточный домик.

Да, в прошлом была аналогичная ситуация, но она будто прошла мимо меня. Никто вот такой серьезный и холодный не приходил и не говорил, что я могу, а что нет. Я по сути в прошлый раз сбежала и меня никто не искал. Да, было обидно услышать от Ани в чем меня обвиняют, но была только обида, сейчас же поселился еще безотчетный страх.

Я ничего не делала, но я в ужасе.

И что мне делать?

Уже нервно оглядела мужчин — бесстрастные, жесткие. Такие не идут на компромиссы, не слушают слов, а опираются на доказательства. Такими я их вижу сейчас. И мне страшно.

Даже моя уверенность в том, что я ничего не делала, начинает давать сбой. Нет, я по прежнему знаю, что не крала никакой информации, но смогу ли я это доказать?

За спинами мужчин раздался звук прибывшего лифта. Я не видела, но слышала, как двери лифта разъехались и голос:

— А что здесь происходит? Юля?! — ноги едва не подкосились от облегчения.

Ощущение, что в позвоночник был вставлен стальной стержень, а сейчас его вынули. Позволила себе выдохнуть от облегчения и губы сами растянулись в улыбке.

— Гриша, — выдохнула имя друга и поймала на себе три удивленных взгляда.

Судя по всему, я сделала это очень явно. В каждом взгляде было примешано что-то свое — в глазах Геннадия Юрьевича, почему-то было веселье, в глазах Давида — шок, а Саша смотрел таким взглядом, который я никак не мог разобрать.

На них я внимания не обратила. Я просто испытывала облегчение от того, что больше не одна.

Гриша обошел мужчин и встал передо мной, загораживая меня от нежданных гостей, словно стена. Друг скрестил руки на груди и по очереди оглядел всех троих.

— Юленок, это кто? — спросил не поворачиваясь.

Кажется, брови мужчин от удивления взлетели еще выше.

Когда не одна действительно легче. Я даже смогла взять себя в руки и ответить с изрядной доли язвительности:

— Это то, из-за чего я тебе звонила. Ты три года назад предлагал мне адвоката, — на этих словах Саша наклонил голову набок и прищурился, — мне нужен адвокат сейчас. Александр Игоревич в очередной раз обвиняет меня в шпионаже.

Внимание! Небольшой кусочек добавлен в предыдущую главу.

— О как, — как-то уж слишком спокойно и размеренно проговорил Гриша и я физически ощутила возникшее напряжение.

Воздух в тамбуре подъезда будто наэлектризовался и сейчас потрескивал — вот вот и посыпятся искры. Саша и Гриша сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Давид встал полубоком к Саше и закинул руку ему на плечо, будто удерживая на месте. Геннадий Юрьевич в каком-то веселом изумлении переводил взгляд с меня на Сашу и Гришу.

По коже побежали мурашки — я разволновалась еще больше, чем до этого. Но сейчас волнение было другим — эти двое будто готовились кинуться друг на друга. Но это же бред, с чего? Или нет, не так — Гриша знал о том, что произошло со мной и мог злиться на Сашу, но Саше то, с чего злиться? Что есть кому меня защитить?

— Гриш… — позвала тихо мужчину, но он даже не дернулся.

— Юленок, зайди в квартиру, — проговорил, все так же не оборачиваясь. — А я тут пока с этими господами поговорю.