Альда знала, что если оденется в секковийскую одежду, то никто даже не посмеет взглянуть на неё косо. Она сможет сесть рядом с Эстосом и его друзьями, за ближайший к ним стол. Но у неё будет один-единственный шанс.

Она должна будет или убить третьего господина Соколиного дома, или же сделать нечто такое, что позволит ей встретиться с ним ещё раз. Случайная вторая встреча покажется подозрительной.

Но ей обязательно нужно выведать, где у Эстоса второе сердце, потому что колдуна даже точный удар в первое не убьёт.

Альда спрашивала у Дзоддиви, что ему известно про расположение второго сердца третьего господина, но ответил, как ни странно, Безумный Шкезе. Он приподнял свои тяжёлые змеиные веки, блеснув влажными белками, взглянул на Альду и снова погрузился в то, что люди несведущие называли сном.

— Не в голове, — прохрипел Шкезе, не открывая глаз.

Голос у него был жутким. Альда знала, что Шкезе сорвал его, когда кричал под пытками, которые и повредили его рассудок.

— Во время войны третий господин был не с колдунами, — пояснил Шкезе, — он сражался в отрядах простых людей. Его силы слабы, он не сравнится с другими боевыми магами. Поэтому мы не видели, не знаем, откуда выходит его сила. Сила его отца исходит из правой руки, из ладони или пальцев, или даже выше… Точнее неизвестно. А, как ты должна знать, положение второго сердца часто наследуется.

Альда кивнула: лучше, чем ничего, но третий господин мог унаследовать точку, откуда исходила сила, от матери, если та была колдуньей, а мог и вовсе ничего не унаследовать…

— Тогда, может быть, во снах… — предположила Альда.

— Сны бесконечны и бесконечно лживы. Но даже если бы я решил им поверить, сны третьего господина от меня закрыты, словно…

— Довольно болтовни, — прервал своего безумного помощника Дзоддиви. — Мы не знаем в точности, где сердце его силы. Тебе придётся узнать это самой.

На протяжении всех следующих дней Альда думала о том, как же ей разузнать что-то о человеке столь скрытном, но ещё и о другом, о чём наставники запрещали думать: почему Небесный дом хотел убить Эстоса Вилвира?

Он был героем войны, но оставил армию, видимо, из-за болезни, он не приезжал вместе с отцом на заседания Совета одиннадцати и, кажется, не принимал участия в политической борьбе… Альда думала, что он был одарённым колдуном, но, по словам Шкезе и Дзоддиви, а потом и других, кого Альда расспрашивала, выходило, что Эстос имел очень средние способности.

Альда не могла придумать ни одной причины, почему бы Дзоддиви мог желать ему смерти. Если бы он захотел просто ослабить враждебный ему Соколиный дом, то должен был бы устроить покушение на наследника или на кого-то из сыновей от законной жены. Чем же так опасен был Эстос?

Альда старалась прогнать эти мысли. Их клан столетиями преданно служил Небесному дому и прочим колдовским домам правого берега, Льессумы убивали для них, не задавая вопросов, и Альда тоже так делала. Но убийство третьего господина… Что-то в этом задании не давало Альде покоя.

Выходцы с секковийских предгорий селились по всему городу, почему-то не желая жить кучно, но Альда знала, что легче всего их было встретить в северных предместьях. Там они нанимались провожатыми и охранниками к купцам, идущим вглубь материка. Там же были и лавки, где можно было купить секковийскую одежду, оружие, амулеты, специи, утварь и прочее. Альда не стала покупать всё в одном месте, а обошла все почти лавчонки, выбирая то одно, то другое и всё почти ношеное. Но не потому, что не имела денег, а потому, что людям опытным новьё сразу бросилось бы в глаза.

Вечером, как только все разошлись после ужина, она поспешила в свою комнату. Нужно было примерить купленное, пока не стемнело.

Альда сначала разложила все свои новые одёжки на кровати, а потом начала раздеваться. Пришлось снять всё, потому что Альда даже нижние рубашки, которые никто не увидит, и те купила скроенные по секковийскому образцу: ничто не должно её выдать, ни единая мелочь.

Слоёв было много: две тонкие рубашки и одна плотная, поверх неё узкая кожаная крутка, потом что-то вроде короткого толстого шарфа, который закрывал не только шею, но и плечи, и ещё серая накидка с тонкими вишнёвыми полосами. Грубые на вид кожаные бриджи оказались удобными, а вот сапоги — непривычно тяжёлыми. Альда подумала, что если она и дальше будет наряжаться секковийкой, то ей надо будет заказать другие сапоги: лёгкие, бесшумные, но из такой же шершавой кожи и расшитые стеклянными бусинами; вполне сойдут за настоящие секковийские, если не присматриваться.

Осталось только повязать вокруг бёдер кусок синей ткани… Большинство молодых секковиек эту ткань не носило, но Альде было непривычно показываться на люди вот так, в одних бриджах, так что любой мог видеть её бёдра. Повязка прикрывала их только до середины, но всё же прикрывала.

Одно дело скользить невидимой в темноте — когда охотишься за жертвой юбка или даже короткое её подобие будут мешать, — и совсем другое войти так в корчму или на постоялый двор, зная, что мужчины будут глазеть на обтянутые узкими бридажми ноги.