Он увязался за ней тайно…

Когда его приняли в семью, Альду не ещё обучали ремеслу убийцы. Она должна была выйти замуж за юношу из влиятельной семьи и войти в Изумрудный дом, сильный колдовской клан правого берега, уступавшем могуществом на своей берегу лишь Небесному дому. Маленькую Альду учили играть на лютне, вышивать, собирать широкие колье из цветных бусин, изящно соединяя цвета… А Тервел, кроме всего прочего, должен был охранять её до тех самых пор, пока она не отправится в дом мужа. И он берёг её, берёг до сих пор, хотя Альда и сама теперь была выучена сражаться и убивать не хуже него…

И если бы в тот день, когда она отправилась за купцом Филесом, Теврел не последовал за ней, она была бы мертва…

А что если сейчас такой же случай? Сейчас она абсолютно точно знает, что придётся иметь дело с магией.

Ты убивала колдунов?

Альда поёжилась, словно от налетевшего порыва ветра.

— Моя цель… — начала она. — Этот человек редко покидает поместье. Я знаю, в какие дни он выйдет, и это будет мой шанс приблизиться к нему.

— Он посещает какие-то грязные притоны, так? Поэтому ты так вынарядилась?

— Может, и не грязные. Он богат.

— А почему бы не убить его в поместье?

— Это поместье колдовского дома…

— Тогда почему не ворваться в притон… — Теврел осёкся. — Подожди… А этот человек, он случаем не колдун?

Альда молча кивнула.

— Послушай, ты не должна… Во имя псов Гудды, ты не должна!

— Я не могу отказаться! — отрезала Альда. — Это наша клятва. Как я могу её преступить? Мы всегда служили Небесному дому и находились под его защитой.

— Но посылать обычного человека против колдуна…

— Я — не обычный человек.

Тервел отступил на пару шагов назад. Он знал этот взгляд и этот тон.

Через два дня Альда отправилась в Звонкий квартал вместе с Тервелом. Они шли не вместе — она шагов на двадцать позади, — но следить за ним было легко. На голове у Тервела была белая повязка, какие носили воины с Красных равнин, и её было видно издалека даже в темноте. Хотя на улице было и не темно вовсе: даже не все уличные фонари зажгли, потому что луна светила на удивление ярко.

Тервел ещё в предыдущие две ночи прошёлся по кабакам и забегаловкам и нашёл по описанию Альды друзей третьего господина Соколиного дома. Один был очень приметным: вся левая половина головы была обгоревшей; уха не было вовсе, левый глаз уцелел, но помутнел. Тервел остался в том же заведении, где они пили, и сумел подслушать краем уха кое-какие разговоры. Они не называли имён, но обсуждали, куда бы им отправиться на следующий день. В тот вечер они сидели в грязной, облезлой таверне на границе с портовыми складами, а вот завтра думали перебраться подальше от гавани, в ту часть Звонкого квартала, где находился «Благоуханный плод». Когда Тервел пересказал подслушанное Альде, та решила, что завтра с ними точно будет Эстос Вилвир. Друзья его, по виду, не были особенно богаты, и она подозревала, что они жили во многом за счёт Эстоса, который регулярно покрывал их долги. Раз они собирались идти в дорогое место, то, значит, рассчитывали на то, что их богатенький приятель объявится. Ещё они говорили о каком-то певце, певшем про битвы с народом из-за гор. Зная всё это, они с Тервелом решили, что найти Эстоса на следующий день будет несложно.

Тервел начал от маленькой круглой площади, где находились самые изысканные публичные дома и едальни с самыми дорогими и редкими блюдами, и двигался в сторону гавани. Он заходил то в одно заведение, то в другое; Альда следовала за ним.

Несколько раз к ней подходили мужчины и приглашали разделить трапезу, или послушать прославленную певицу, или посмотреть на петушиные бои. Ни один не попытался схватить её, потащить куда-то против воли или просто облапать, как это было бы с обычной жительницей города, осмелившейся появиться в Звонком квартале в одиночку. Ей разве что кричали вслед что-то про секковийских шлюх и прочие пошлости, но когда она оборачивалась, понять, кто выкрикнул, было невозможно. Секковиек и их длинных ножей побаивались, а Альда могла располосовать наглого ублюдка не хуже секковийки и даже лучше.

Тервел заглянул уже больше чем в дюжину заведений, но каждый раз быстро возвращался на улицу, пока, наконец, не задержался в «Кошачьем сердце». Это значило, что или Тервел нашёл компанию Эстоса Вилвира, или же у него возникли проблемы. В любом случае, Альде нужно было пойти за ним.

«Кошачье сердце» освещали большие, как колесо повозки, светильники, подвешенные под потолком, но в главном зале и его ответвлениях царил тёплый, чуть туманный полумрак.

К Альде тут же подскочил прислужник, предложив досточтимой госпоже сесть там, где будет лучше всего слышно знаменитого певца, но Альда отмахнулась от него, сказав, что выберет место по вкусу сама. Она прошла мимо купцов в расшитых золотом одеждах, куривших трубки с длинными, чуть не в рост человека чубуками, мимо большой компании солдат Серого полка, мимо одинокого наёмника рядом с одиноким кубком вина, мимо моряков, сидевших в обнимку с ярко разряженными шлюхами, пока не заметила Тервела.

Он присел с края длинного стола, на другом конце которого разместилась большая компания, заказавшая множество еды и напитков. Перед Тервелом уже стояла миска с похлёбкой и грубо сделанный кувшин, в какие разливали дешёвое вино. Тервел делал вид, что что-то высматривает в тарелке, но на самом деле он поглядывал перед собой. Там у противоположной стены сидело пятеро мужчин.

Альда сразу распознала двоих, на которых ей ранее указали как на друзей третьего господина. Угадать, кто из остальных — её жертва, тоже было несложно. Его одежда, пусть и неброская, была дорогой. Тёмный дублет был пошит из тонкой кожи особой выделки и украшен серебряными заклепками; на рукояти короткого меча, который третий господин отстегнул и положил на стол рядом с собой, блестели пусть и некрупные, но драгоценные камни.