Жанна. Вы меня извините за беспорядок, мы недавно квартиру новую получили, и… ремонт затеяли, думали разделаться побыстрее, да какое там! Пришлось мебель новую ввезти, квартиру запереть да в Крым податься. Замучили меня эти курорты — несколько раз в году ездим. Стирка, глажка, шитье, упаковываю чемоданы, дорога — аэропорты, самолеты, автобусы, такси, вокзалы, чужие комнаты, надо распаковываться, гладить, развешивать — в общем, обживаться. Мука да и только.

Дмитрий. Да… Квартирку вы получили что надо. Видно, круто пошел в гору Валерка Коробков — такую квартирку за здорово живешь никому не отвалят. Знаешь, Жанночка, я ужасно рад, что вы с Валеркой такими верными людьми оказались. Это большая редкость в наше время. Даже ободряет как-то. Ведь вот уже восемнадцать лет прошло, а он…

Жанна. А он все не бросил меня? Вы это хотите сказать?

Дмитрий. Да что ты! Я хочу сказать, что он все так же любит тебя.

Жанна. Любит, говорите? А что — конечно, любит. Он теперь уж меня не любить не имеет права. Сколько я перемучилась вместе с ним, сколько наездилась, наскиталась, намаялась. Бессовестным надо человеком быть, чтобы теперь меня не любить. Да… Эта квартирка — уже наше дупло до конца жизни. Вот посмотрите через полгода, мы ее отделаем как игрушечку — и не узнаете.

Дмитрий. А дети у вас есть?

Жанна. Куда мне детей! Еле с хозяйством справляюсь. А вы что Валерию Семеновичу принесли, Сидоров?

Дмитрий. Что принес?.. Да так… ничего… Как водится.

Жанна. Что-то вы хитрите. Толстая она у вас?

Дмитрий. Да нет… не толстая и не плоская… обыкновенная… отечественная.

Жанна. Я и без вас знаю, что отечественная! Это все говорят — обыкновенная. А потом такую толстенную вытащат, что и глаза на лоб! А ну давайте ее сюда — я сама посмотрю!

Д м и т р и й достает из портфеля коньяк, протягивает Ж а н н е. Ж а н н а берет бутылку.

Да это ладно, я не про то, рукопись, рукопись сюда давайте.

Дмитрий. Рукопись?.. Какую рукопись? У меня нет никакой рукописи.

Жанна. А ну-ка откройте портфель.

Д м и т р и й открывает портфель.

Правда нет! Что же это? Вы и в самом деле без рукописи пришли?

Дмитрий. Да какая рукопись, Жанночка? Я ничего не понимаю.

Жанна. Неужели вы, Сидоров, и в самом деле ничего не пишете?

Дмитрий. Ты так волнуешься, Жанночка, что мне даже стыдно стало, что я до сих пор ничего не написал. К следующему разу…

Жанна. Ты прости меня, Митька, я ведь думала, что ты тоже писать начал и Валерке свою рукопись принес. Ведь с тех пор, как он стал писателем, вся наша жизнь кувырком пошла. К нам теперь иначе в гости и не ходят, как рукописи свои читать! И добро бы еще стихи да рассказы носили или хотя бы пьесы — больше двух актов теперь, слава богу, не пишут, а то, представляешь, романы тащат, да в двенадцати частях! Я, знаешь, Митенька, за то время, пока с ним живу, всю литературу возненавидела — и мировую и отечественную. Для них ведь ничего на свете не существует, кроме всей этой писанины. Если не пишут, то читают, а не читают, так говорят, и говорят все об одном и том же; «Хемингуэй — глыба, Кафка — гигант, нет, Фолкнер — глыба, а Хемингуэй?» Вот только это каждый день и слышишь. Я бы его дружков-писателей на порог не пускала. Они меня боятся, голубчики, трубку сразу вешают, когда к телефону подхожу. А Валерка, он дурак мягкотелый — какую угодно глупость может часами слушать… Чужих жалеет, а на свою семью времени не хватает: дачный участок получили — так он туда ни ногой. А где ж там бабе одной управиться? На голом-то месте! А дача нам позарез нужна — курорты замучили, да только на них и спасаемся. Вот так и живем. Да где же твоя шевелюра, Митенька? И виски совсем седые. Но я тебя сразу узнала. Неужели навестить просто пришел, Тюмень вспомнил?

Дмитрий(смущен). Да я давно хотел…

Жанна. Может, ты, Сидоров, насчет денег? Так этого у нас нет. Видишь — ремонт, дачу надо строить, участок большой, сад надо разбить, а один навоз двадцать пять рублей грузовик стоит!

Дмитрий. Да нет, что ты, Жанночка, я — богатый.

Жанна. Ну вот и хорошо. Навестил, значит. По старой памяти. Боржомчику хочешь?

Дмитрий. Да не надо, спасибо, Валерий-то где?

Жанна. Придет сейчас, прогуляться вышел! А зря не хочешь. Боржомчик — он полезный. Из холодильника. Ну а сам-то ты как?

Дмитрий. Я женился.

Жанна. Батюшки! Давно?

Дмитрий. Давно. Уже целую неделю.

Жанна(смеется). «Давно! Уже целую неделю». Ха-ха! Так ты, значит, у нас молодожен? А работаешь где? Вот, кажется, Валерка идет. (Уходит. Слышен ее голос.) Валерий! Ко мне! Иди в ванну! В ванну! Лапы мыть! Я кому сказала? Валерка! К тебе гости!

Коробков(входя). Пришел? Ну, молодец.

Дмитрий. Здравствуй, Коробок.

Коробков. Здоров, здоров, Митька-поводырь. Да сиди ты, сиди, чего вскочил. Дай я на тебя посмотрю. Ну, поредел, потолстел, забурел, заматерел. Узнал Жанну-то?

Дмитрий. Узнал.

Коробков. Поговорили? Изменилась?

Дмитрий. Немного. А вот ты совсем не изменился, Валерий… даже странно. Только вот не то, чтобы похудел… а как-то уменьшился… съежился будто.