Дмитрий. Из пьесы под названием «Жизненный опыт».

Флоринская. А знаешь? Давай позовем в гости моих старых добрых знакомых: молодую женщину в желтом халате — пусть хоть часок отдохнет от своего замечательного малыша, к которому уже семь месяцев как пристегнута ремнями, — и противного старичка вместе с его разноцветным зонтиком, пусть узнает, что и на этом свете есть еще кто-то, кто хочет его увидеть. Вон они еще на балконах! Сейчас я распахну окно и крикну им во все горло: сюда, сюда, скорее, сюда. (Смеется и бежит к окну. Д м и т р и й ее удерживает.) Тебе так не нравится? Ну тогда наберусь храбрости, войду к ним, как полагается, через дверь и чинно и солидно попрошу их зайти к нам в гости. А заодно зайду и к тому мальчику, который каждое утро запузыривает в урну великолепные апельсины. Мы порадуем его тем, что у нас на столе он не увидит ни одного ненавистного ему цитрусового. (Смеется и идет одеваться.)

Дмитрий(удерживая ее). Но тогда ведь придется объяснить им, откуда ты их знаешь, и придется признаться, что ты каждый день за ними подглядываешь, и ты их страшно обидишь, люди ненавидят, когда за ними подглядывают, они любят являться перед миром только в полном параде. Жизнь — это тебе не театр!

Флоринская. Наоборот! Жизнь — самый замечательный театр из всех, которые я видела. Когда я тосковала, я шла на почту, на автобусную станцию или на вокзал, в кафе, в поликлинику и смотрела там самые современные, самые правдивые спектакли. С самыми замечательными актерами, какие только существуют на свете. Ну, ладно. Раз ты считаешь, что звать моих друзей неприлично, будем вдвоем.

Дмитрий. Втроем.

Флоринская. Вчетвером.

Дмитрий. Вчетвером? Ты думаешь, что у нас будет двойня?!

Флоринская(смеется). Не обязательно. Я говорю про обезьяну. Давай потанцуем.

Дмитрий. Но у нас нет музыки! Послушай, это безобразие! С первой же премии купим приемник. Что с тобой?!

Флоринская. Через два месяца все будет заметно.

Дмитрий. Мы сошьем тебе с премии специальное роскошное платье.

Флоринская. Ты так щедро разбрасываешь премию, как будто собираешься получить Нобелевскую.

Дмитрий. А что, когда-нибудь получу и Нобелевскую. Я теперь все могу. Я ведь счастливый. И потом, глупышка, это ведь очень красиво.

Флоринская. Да, да, широкое-широкое платье с высокой талией с кружевными манжетами и воротником. И большой шелковый бант с длинными концами.

Дмитрий. Ну, бант в этом случае… по-моему, немного лишнее.

Флоринская. Ты ничего не понимаешь! Бант с длинными концами это как раз то, что все скроет…

Дмитрий. Ты что?

Флоринская. Наденешь такое платье, в котором ничего не заметно, и сразу всем станет ясно, что у тебя не заметно…

Дмитрий. Ну и что тебя беспокоит? Неужели ты будешь стесняться? Но ведь это совершенно естественно для женщины, а что естественно, то красиво.

Флоринская. А договор? Договор у меня только на год. А уже около трех месяцев прошло. А там — несценичный вид, потом роды, кормление…

Дмитрий. Ну вот тут-то тебе уж совершенно нечего бояться. Все наши законы на стороне материнства. Я уверен, что как бы они там в театре на это ни посмотрели — на все время, которое тебе нужно, чтобы спокойно родить и выкормить ребенка, — они обязаны продлить с тобой договор.

Флоринская. Но ведь получается, что я их обманула.

Дмитрий. Какая чушь! В чем ты их обманула? Ведь не давала им обета воздержания?

Флоринская. Тогда давай потанцуем.

Дмитрий. А музыка?

Флоринская. А как вы смеете, барин, обижать старинный инструмент? Что, семиструнная, «русская» гитара вам уже не музыка? Вам нужен духовой оркестр? Сейчас я буду петь и танцевать с гитарой, а ты, старомодная, нетанцевальная и, вообще, смешная личность, внимай и учись. (Начинает наигрывать на гитаре и танцевать, потом поет, очень весело, в джазовом ритме.)

«Все так не просто, все так не просто, как же мне быть?

На дальний остров, на дальний остров мне не доплыть!

Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля-ля-ля…

На дальний остров, на дальний остров мне не доплыть!»

Дмитрий(растерянно). Алиса…

Ф л о р и н с к а я танцует и поет все быстрее и быстрее.

Флоринская.

«Вот он маячит, скачет, как мячик, солнечный еж!