И мне... О’кей.

Я справлюсь, сказала я себе. Толчки в моей груди были под контролем. И то, как он путешествовал по разным интересным местам моего тела, было на сто процентов незаметно.

Мне просто нужно было что-то сказать. Что угодно. Продолжить разговор.

— Я думаю... Я думаю, что аргентинско-японская кухня в стиле фьюжн — это моя новая одержимость.

Лукас хихикнул и отодвинулся на несколько сантиметров.

— Алексия и Акане проделали потрясающую работу с дегустационным меню. Я не думаю, что смогу выбрать фаворита из всех блюд, которые они подали.

Мы узнали, что аргентинско-японские блюда в стиле фьюжн в ресторане «Zarato» появились только после того, как Алексия влюбилась и вступила в брак с Акане, своего су-шефа. Именно это и повысило репутацию и авторитет ресторана, сказала нам Алексия во время краткой экскурсии по ресторану и кухне. Во время экскурсии в глазах Лукаса мелькнул интерес, который я видела у него только во время готовки, он был так поглощен, что не заметил, как я его изучала, запечатляла в памяти.

Пальцы Лукаса скользнули по одной из тонких бретелек моего платья, отвлекая все мои мысли.

— Что тебе больше всего понравилось? — спросил он низким голосом. — Назови одну вещь, которая понравилась тебе больше всего.

У меня было искушение сказать ему: — Ты, ты. Ты — то, что мне нравится больше всего. — Мне понравилось все.

— Я знаю, что у тебя есть то, что понравилось больше, — сказал он со знающей улыбкой. — И я думаю, что могу догадаться, что именно, но я хочу услышать это от тебя.

Я так и сделала. Он так хорошо меня знает.

— Это были мотти.

Он хмыкнул, и подушечка его большого пальца провела по моему позвоночнику, остановившись на пояснице.

— Я так и знал, как только ты откусила первый кусочек. Внутри было dulce de leche(исп. варёное сгущённое молоко), верно?

Я кивнула, чувствуя, как вздыхаю от испанских слов на его губах. Я никогда не смогу смириться с тем, что он говорит на своем родном языке.

— Что это было? — спросил он, в его взгляде появилась новая искра интереса. — То, что ты сделала.

Черт возьми, он может быть таким проницательным.

Я сглотнула.

— Ничего. Я думала о мотти.

— Это не ничего. Ты издала этот маленький вздох, — сказал он и, к моему полному удивлению, поднес большой палец, который поглаживал мою спину, к моей щеке. Он коснулся моей пылающей кожи. — А потом вот это. Этот прекрасный румянец. Что его вызвало, Рози? — он понизил голос. — Что заставило тебя покраснеть?

Его слова эхом отдавались в моих ушах, достигая точки между бедер. Секунды шли, а я не отвечала. Честно говоря, я не думала, что смогу.

— Эй, — Лукас дернул за выбившийся локон из косы, которую я пыталась заплести сегодня вечером. И только когда мои губы разошлись, он заправил локон за ухо с нежностью, от которой у меня снова перехватило дыхание. — Не стесняйся, Рози. Это ведь я.

И разве не в этом была проблема? Разве я не была так открыта, так поражена, потому что это он был здесь со мной?

Спустя какое-то время я наконец призналась: — Твоя рука на моей спине. И также слова на испанском. Это все... отвлекало. Особенно слова.

Интерес в его взгляде обострился.

— Что именно в них тебя отвлекало?

Я сказала правду, потому что что мне теперь терять?

— Dulce de leche, — попыталась я, уверенная, что исказила произношение. — Я просто подумала, что это было... сексуально, когда ты это сказал.

Лукас моргнул, очень медленно, а затем его глаза наполнились чем-то другим. Чем-то порочным и немного темным.

— Тебе нравится, когда я говорю с тобой по-испански.

Да. Очевидно.

— Наверное, да.

— Я могу повторить это для тебя, хочешь? — предложил он, а затем, не дожидаясь моего ответа «Да, пожалуйста, господин, и можешь записать мне его, чтобы я могла слушать это ещё долгие годы?» — он наклонился. Близко. Очень, очень чертовски близко. Пока его рот не опустился на раковину моего уха. — Dulce de leche.

Если бы я могла испариться в облаке пара, я бы это сделала.

Вот настолько этот мужчина возбудил меня всего тремя словами, которые даже не должны были возбуждать. Но я возбудилась, Боже мой. Я была так возбуждена.