Взгляд Лукаса скользнул вверх и вниз по моему телу. Очень медленно. И его улыбка изменилась. Она не пропала, но стала более серьезной, сосредоточенной, когда он тщательно осмотрел мои ноги.

— Я схватила первое, что нашла, — сказала я немного запыхавшись, махнув рукой на его толстовку. — Это нормально…

— Да, — быстро ответил он. Его голос был глубоким и низким. — Пожалуйста, оставь ее себе и носи все время, — он медленно вдохнул, как будто ему нужен был дополнительный кислород. — Знаешь что? Как насчет того, чтобы оставить тебе все мои толстовки? Футболки, штаны тоже. Забирай все, я не возражаю. Я бы предпочел видеть их на тебе, чем на себе.

Мои губы дернулись.

— Но что тогда ты будешь носить?

Он кивнул головой, все еще рассеянный.

— Мы разберемся с этим позже.

Смех, который я сдерживала, сорвался с моих губ, и я звучала как влюбленный подросток.

— Ладно, договорились, — сказала я ему, радуясь тому, что имею над ним такую власть. — Но только если ты продолжишь танцевать.

Я подошла к одному из стульев, стоящих вокруг моего кухонного стола, и села на него. Я оперлась локтями на стол и положила подбородок на кулаки, ожидая.

— Теперь я готова смотреть.

Ухмылка, искривившая его рот, была восхитительной.

— Ты это видела?

Я кивнула.

— Тебе понравилось?

Я притворилась, что размышляю.

— Это... девять из десяти от меня.

Он положил лопатку на стойку и сделал один шаг в мою сторону.

— А это? — спросил он, повторяя свое последнее покачивание задницей. — Каков вердикт по этому поводу? — его бедра покачивались слева направо, подстраиваясь под ритм новой песни.

Я сделала вид, что наблюдаю за его движениями.

— О, это дает тебе девять целых пять десятых баллов. Но, наверное, только потому, что ты подкупил жюри, отдав мне всю свою одежду.

Он издал глубокий смех.

— Ты бросаешь мне вызов, Ро? — он шагнул в мою сторону. — Смеешься надо мной, потому что я немного отвлекся, увидев, как ты разгуливаешь в моей одежде и готовая завтракать?

— Это было мило, — сказала я ему, и мое сердцебиение учащалось по мере того, как он приближался. — Очень мило.

Лукас остановился передо мной. Он немного наклонился. Его рука потянулась, и он схватился за край стула, прямо под моей задницей. А затем он пододвинул стул — на котором все еще сидела я — в свою сторону. Подтащив меня прямо под себя.

Он уперся рукой в спинку стула за моей головой.

— Ты рассеиваешь мои мысли, Рози, — сказал он, его губы были в нескольких дюймах от моих, когда я посмотрела на него. — Никогда не будет момента, когда ты не будешь отвлекать меня от того, о чем я думаю или что делаю, — он провел своим носом по моему, его губы едва коснулись моих. — У тебя есть власть надо мной.

Я судорожно выдохнула, желая, чтобы он сократил дистанцию, взял меня на этом стуле.

Он коснулся поцелуем уголка моих губ.

— Я уже так сильно хочу тебя. Снова, — прошептал он. И было невозможно не заметить, как его рука сгибается рядом с моей головой, сдерживая себя от того, чтобы сделать то, чего я отчаянно хотела. — Один взгляд, Рози. Это все, что нужно. Это все, что для этого потребовалось.

Я поцеловала его в ответ. Потому что это был лучший ответ, который я могла ему дать. Он глубоко застонал, его рука скользнула к моему затылку, наклоняя мою голову так, чтобы он мог разомкнуть мои губы.

Сцепив мои руки у себя за головой, он каким-то образом приподнял меня, ставя нас обоих на ноги. Другая его рука обвилась вокруг моей талии, позволяя мне почувствовать, насколько он тверд, как сильно я на него влияю, как сильно он хочет меня, как он и говорил. Так что я вцепилась в него еще крепче, всхлипывая. Проклиная толстую толстовку, свисающую с моих плеч. Давая ему почувствовать, как сильно он мне нужен.

Лукас разорвал поцелуй, встретившись со мной взглядом, и в его глазах плясали миллионы вещей.

— Как бы хорошо тебе ни было, — сказал он небрежно, как будто это не должно было сделать меня еще более мягкой и горячей. — Я не позволю нашему завтраку сгореть. Я еще не оправился от потери той пиццы.

Мои плечи опустились, и я позволила рукам упасть по бокам, когда кивнула и приготовилась вернуться на стул, потому что, если мы не собирались целоваться — или делать другие сексуальные вещи — тогда я бы согласилась на кулинарное шоу. Но Лукас не отпустил мою талию, а вместо этого развернул меня и повел нас к плите.

Он встал позади меня, и я почувствовала его дыхание на своем виске.

— Это не значит, что я отказываюсь от тебя, — прошептал он мне на ухо, вкладывая лопатку в мою руку. — Сначала завтрак. А потом мы пойдем за Тако.

Мы. Мы, вместе.

— Лукас? — спросила я с нелепо широкой улыбкой. — Вы с Тако останетесь здесь? Со мной?

— Только если ты примешь нас.

— Да, — поспешно ответила я, и он поцеловал меня в волосы. С поющим сердцем я взглянула на темно-коричневый панкейк, который шкварчал на сковороде. — Думаешь, мы сможем его спасти?