— Иисусе.

Я почувствовал, как цвет сошел с моего лица. Я едва был способен дышать. Ухватившись за стену кабинки, я отчаянно желал найти хоть какую-то опору, способную удержать меня на ногах.

— Дилан, ты в порядке?

Я провожу пальцем по рваному шраму на щеке. Голос мистера Томсона становится нечетким и отдаляется.

— Кто ты такой, черт возьми? — с просил Люк, когда я сел за стол.

Одной рукой он крутил пирсинг на губе, а другой ковырял ногти. За тем столом никто не сидел, поэтому я решил, что места хватит для нас обоих. Я глубоко заблуждался.

— Тебе ни к чему знать, кто я такой. Я просто посижу здесь.

— Хер тебе, — выплюнул о н. — Это мой стол. Найди себе другое место.

— Пошел на хрен. Что-то я не вижу на нем твоего имени.

Отвернувшись от него, я уставился в стену, как делал каждый день до этого. Я отказался от баскетбола и подобных тупых игр, в которые играли остальные ребята. Я просто хотел побыть в одиночестве, чтобы погрязнуть в том факте, что обязан находиться здесь и что моя жизнь — полное дерьмо.

— Думаю, ты меня не расслышал, — сказал Люк снова. — Оставь, блядь, меня в покое.

— Я тебя не трогаю, мудила, — пробормотал я себе под нос, затем отвернулся от него и уставился в окно.

Внезапно я почувствовал себя заключенным. Если бы не мой папаша, меня бы здесь не было.

Секунду спустя парень уже стоял передо мной.

— Как ты только что меня назвал?

— Слушай…

Я выпрямил шею, чтобы рассмотреть его густые черные волосы и темные глаза. Он был высоким, но определенно не устрашающим... Уж точно не для меня. Мне доводилось иметь дело с главарем, так что разделаться с этим парнем было проще простого. Но я пообещал себе, что больше не пущу в ход кулаки. С этим покончено.

— Мне кажется, ты хочешь устроить драку. А меня это не интересует. Так что убирайся с глаз моих.

Я сложил руки перед собой и вернул взгляд к окну, чтобы увидеть в нем хоть что-то интересное. Все лучше, чем смотреть на его уродливую морду. Но прежде, чем я понял, что происходит, пацан скинул меня со скамьи и уложил на спину. Перед моим лицом мелькнул карманный нож, и я моргнул пару раз — скорее от неожиданности, чем от страха.

— Ну, теперь не такой крутой, мудак?

Он поднес нож к моему лицу, но я схватил его за руку и отвел ее от себя. Несколько минут мы, словно животные, катались по полу, пока я пытался вырвать у него нож. Свободной рукой мне удалось нанести Люку парочку хороших ударов, но, к сожалению, он меня подловил и порезал ножом челюсть как раз в тот момент, когда мистер Томсон бросился на меня.

— Ты, блядь, порезал меня, придурок! — крикнул я, зажимая пальцами челюсть, когда кровь начала стекать по моей рубашке.

Он ухмыльнулся так, будто ему доставляло огромное удовольствие видеть, как я истекаю кровью. Самый пиздец заключался в другом. Да, мне было больно, но чувствовал я себя хорошо. То был совсем другой вид боли, и мне это нравилось.

— Дилан. — Я настолько потерялся в воспоминаниях, что даже не осознавал, что мистер Томсон стоит рядом, положив руку на мое плечо. — Вот. Я принес тебе воды. Выпей, — произносит он, и я делаю, как он велит, а затем, наконец придя в себя, принимаю его заказ. — Мне очень жаль, Дилан.

Но искренность в его голосе не может устранить ощущение онемения, когда я ухожу на кухню.

Следующие полчаса я испытываю чувство, будто яд разъедает меня изнутри. Воздух. Мне нужен воздух. Пока все заняты делом, я незаметно выхожу через черный ход.

Пытаясь отдышаться, я наклоняюсь, упираюсь руками в колени и взвываю от боли, прожигающей мою грудь. Живот крутит от жесточайшего приступа тошноты, и следующее, что я понимаю, — меня выворачивает до тех пор, пока в желудке ничего не остается.

Даже несмотря на опустевший желудок, мучительная боль от осознания, что Люка больше нет на этой земле, ничуть не уменьшается. Еще один человек в списке мертвых.

Я вытираю рот и направляюсь в туалет, чтобы умыться. А затем пытаюсь пережить оставшуюся часть дня.

Джорди и Ванда продолжают спрашивать, все ли у меня в порядке. Я отвечаю им, что у меня все хорошо. Но я не в порядке. Закусочная — последнее место, где я хочу сейчас находиться. И, когда закончится рабочий день, я буду там, где должен быть.