Лорд Моршерр, все же несколько смущающий своим присутствием, несмотря на неоценимую помощь – не забыть бы его как следует поблагодарить! – вдруг подернулся едва заметной дымкой – и истаял.

«Страх потери пробуждает самые яркие чувства… даже те, в которых мы боимся признаваться сами себе, помни это», – чужие слова эхом отразились в голове.

Спустя мгновение я поняла, что мы остались вдвоем. Лучи светила – светло-оранжевые, насмешливо-яркие, золотили террасу кафе, а ощущение растерянности и беспомощности исчезало, уступая место какой-то исступленной нежности, робкому восхищению, едва уловимому желанию, чтобы этот миг не заканчивался никогда…

Но секунды бежали, объятья становились более осторожными, поцелуи… тоже закончились. И, с одной стороны, этого было чуточку жаль, а с другой – такие резкие перемены в сдержанном, насмешливом и, казалось бы, относящимся ко мне с ощутимым превосходством сильнейшего мужчине пугали.

Пойди разбери, что у него там на уме, когда у нас вторая стадия отношений только-только прошла, да и то – по случайности. Слишком много событий вокруг, больше всего на свете хочется, наконец, остановиться – и передохнуть.

Как будто в ответ на мои мысли лорд Сейлир поднял голову. В чернеющих стремительно глазах появилось определенно какое-то новое чувство, которому я не могла пока дать названия. Решительность? Вроде её не занимать. Или… как будто он принял какое-то решение, окончательно, бесповоротно.

«Ой, что будет!» – заголосили в ужасе тараканы в голове, пока тараканихи пытались пригладить щетинки и завязать бантиком усы на счастье.

«А, может, пронесет?» – Робко поинтересовалась самая рыжая.

«Кого пронесет?» – Мрачно уточнила у неё моя любимая блоха Недоверие.

«И куда?», – поддакнули ей остатки Здравого Смысла.

– Вот что, душа моя… – не надо меня так называть, я ведь поверить могу, мой лорд! В голосе лорда Сейлира звучала непривычная почти теплота, – кажется мне, что экскурсию пока можно считать оконченной. Как полагаешь? Наведаешься ко мне в гости как-нибудь… позднее.

– А сейчас? – В этом не было никакой необходимости – но он продолжал держать меня на руках, а я – обнимать его за шею.

– А сейчас, счастье мое, мы вернемся во дворец, ты приведешь себя в порядок, захватишь свою живность, – точно, Муль! Вот непутевая хозяйка, опять чуть не забыла про свое пушистое беспокойство! – и отправишься назад в Академию.

– А это не опасно? – Голос мой звучал подозрительно язвительно. – Просто, позвольте отметить, тирлесс, до встречи с вами у меня, можно сказать, была весьма скучная и размеренная жизнь, никто не подсылал смертельных проклятий, я не отправлялась учиться непокорной магии, не участвовала в небольшом расследовании убийств адептов, рискуя собственной шкурой, и…

Наверное, он хотел что-то сказать. Может быть, нечто не очень лицеприятное, но я его опередила. Осмелела настолько, что приложила палец к его губам, и закончила:

– Но мне кажется, что только теперь я проснулась от долгого сна и начала жить по-настоящему. Каким бы ни были ваши мотивы и ваши чувства, я никогда не забуду этого, Сейлир-р…

– Какие бы опасные мысли ни бродили в твоей хорошенькой умной головке, Киарина, я не позволю им зайти слишком далеко… Ты напросилась, адептка. Теперь я всегда буду рядом. Как очень ответственный и внимательный… преподаватель.

С этими словами меня опустили на землю, как ни в чем не бывало, подхватили под руку, и повели по солнечным сияющим улочкам назад к громаде дворца. И только щеки припекало, а в груди разгорался нестерпимый жар, к магии не имеющий никакого отношения.

В Академию мы вернулись тем же вечером. Мы – это я, Муль, который был жутко недоволен тем, что все пропустил, охотясь за какой-то экзотической самочкой и вечно дрыхнущая увесистая Жрунька – пора её переселять с моего запястья, а то скоро всю руку оттянет.

Лорд Сейлир обещал вернуться позднее – и я предпочитала не думать, с чем это связано, хоть и подозревала. Жалела ли я неизвестную мне женщину, которая хотела обречь незнакомую ей лично девчонку на смерть? Нет. И даже не испытывала угрызений совести, представляя некоторые дальнейшие картины её общения с Сейлиром и Моршером.

Что поделать – адепты народ мстительный. Особенно, когда дело касается их самих.

Я бы сказала, что нападение в Академии случилось весьма кстати – если бы не жертва. Однако именно нападение увело внимание в сторону от нас с лордом Сейлиром, а наш глубокоуважаемый декан да Гелат, похоже, все-таки закончил с поручением тварь-лордов. Из моей группы никто о происшествии не заговаривал. Сплетни и осуждающие взгляды практически прекратились. Кто бы ни строил планы по поводу дискредитации лорда Сейлира – они провалились.