«Он принёс тебе моего последнего ворона».

«Каким образом Бронвен склонила его на свою сторону?»

«Человека, чей повелитель убил его любовника, не надо ни к чему склонять».

«Убил его… любовника?»

«Андреа Регио».

Ого. Интересно, в курсе ли Данте?

«Не в курсе, и Лазарус предпочел бы, чтобы это оставалось в секрете».

«Я ни слова об этом не скажу».

Неожиданно я слышу, как Сибилла выкрикивает моё имя, что заставляет меня прервать разговор с Лорканом посреди неба. Её щёки блестят от слёз, которые она не перестает утирать.

Антони обхватил её дрожащие плечи рукой, а Маттиа и Риккио стоят рядом с ними и смотрят на небо, на нас. Сиб ревёт, что её достало быть моей подругой.

Я улыбаюсь, потому что знаю, что она это не всерьёз.

Лоркан уносит нас немного вправо от них, в сторону площадки, затенённой одним единственным деревом. Я ожидаю столкновения с землей, но мы приземляемся довольно мягко. И всё же, когда мои ноги касаются земли, меня пронзает боль в боку, а колени подкашиваются.

Лоркан ещё крепче обхватывает мои руки, словно чувствует, что силы покинули меня, и ставит меня на четвереньки прежде, чем отпустить. Я нагибаюсь вперёд и радуюсь суше, радуюсь тому, что этот бесконечный день почти закончился, потому что всё моё тело болит, зудит и пульсирует.

Боль становится ещё сильнее, когда Сиб врезается в меня и заключает моё помятое тело в объятия.

— Даже не смей мне указывать, как мне обращаться с моей подругой, Лоркан Рибав! Она застряла на этом корабле из-за тебя! Она почти утонула из-за тебя!

И хотя от её голоса у меня болят уши, а из-за её объятий болит кожа, я не отталкиваю её.

— Не думаю, что ты понимаешь, сколько лет жизни ты у меня отняла, провернув этот трюк!

Я улыбаюсь ей в шею и вдыхаю сладкий запах, который всё время исходит от её кожи.

— Прости.

Она фыркает, словно находит мои извинения нелепыми, но потом опять начинает плакать.

— Не хочу вас прерывать, — голос Таво разрезает мои барабанные перепонки, — но корабль Марко будет здесь с минуты на минуту, а тебе всё ещё надо разобраться с последним вороном.

Я отрываюсь от Сибиллы и вижу, что он кивает на что-то, завёрнутое в несколько слоёв ткани и обмотанное жгутом. А затем я смотрю мимо ног Таво на гиганта-лекаря, уши которого сияют красным, синим и зелёным из-за всех его серёжек, которые украшают его остроконечные ушные раковины.

— Его принёс Лазарус. Он прибыл как раз, когда волна…

Её губа начинает дрожать. И хотя она закусывает её зубами, у неё изо рта вырывается тихий всхлип.

Я накрываю ладонью её мокрую щёку.

— Посмотри на меня. Я в порядке.

— Ты не кажешься мне в порядке. Ты выглядишь жутко. Как будто сражалась с каменным валуном и проиграла.

У меня вырывается смешок.

— Спасибо за добрые слова, Сиб.

Она улыбается.

— К твоему сведению, хоть я и не сражалась с валунами, но зато я боролась с гигантской волной, после чего меня пронзил клюв одного из друзей Лора, а потом я понравилась морскому змею.

У неё отвисает челюсть.

— О, Боги, — шепчет она.

Из моря появляется рог, за которым высовывается огромная жёлтая голова. Прекрасное животное, которое облизывало мне лицо, выпрыгивает, и изгибы его длинного тела разрезают воду, которая теперь покрывает пляж и выступы скал.

Лазарус подходит ко мне, закрыв мне вид на Марелюс и змея.

— Я слышал, что у вас есть раны, которыми надо заняться.

Я закусываю губу. Интересно, от кого он это услышал? Я бросаю взгляд через плечо на алое пятно на моей мокрой рубашке. Похоже, он сам его заметил.

Он приседает.

— Вы позволите?

Я киваю, и он закатывает край моей рубашки.

Сибилла шипит, увидев мою рану.

— Это… это её… кость?

Антони, подошедший и вставший за Лазарусом, сжимает губы так сильно, что они исчезают с его лица. Похоже, моя плоть выглядит весьма изуродованной.

Лекарь касается одного из своих камней, а затем прижимается подушечками пальцев к моей ране.

Моя кожа начинает гореть и потрескивать. Я стискиваю зубы и сжимаю руки в кулаки.

— Простите, M'orrgaht, но болеутоляющие замедлят процесс излечения. Мне кажется, вы бы предпочли его ускорить.

Я поднимаю взгляд на Лоркана.

— Да. Ускорьте его.

Лоркан, который разделился на четырёх воронов при приземлении, беспокойно и нетерпеливо кружит вокруг нас.

Разве не должен был четвёртый ворон защищать Фибуса? Значит ли это, что Фибус в безопасности?