Я разглаживаю платье, жалея о том, что оно сделано из хлопка, а не из шёлка.

— Стоит ли мне рассказать твоим родителям о том, что случилось с Тимеусом, когда я попрошу их дать мне денег взаймы, или лучше придумать другую историю?

Фибус улыбается мне такой ослепительной улыбкой, что она затмевает белые розы, которые обвили колонны на входе.

— А разве кто-то говорил о займе?

Я резко перевожу взгляд на Фибуса.

— Я не буду ничего красть у твоих родителей.

— Если я отпишу своей лучшей подруге небольшую часть своего наследства, то это не воровство.

У меня отвисает челюсть.

Он подхватывает пальцем мой подбородок и закрывает мне рот.

— Приготовься ослепнуть, Капелька.

Надеюсь, я ослепну от богатства его родителей, а не от их гнева.

Пересекая их земли, мы не встречаем никого из Аколти. Я решаю, что это чудо, пока Фибус не объясняет мне, что его семья проводит отпуск в поместье Викториуса Сурроса, на берегу моря в Тареспагии. Моего друга тоже пригласили в эту поездку, но он радостно отказался. По традиции они забрали с собой всех эльфов и несколько слуг, оставив только садовников, смотрителя земель, частного повара и главную экономку.

Я всё ещё помню, как впервые побывала в доме Аколти. Я молчала на протяжении всего визита, шокированная великолепием этого поместья и количеством прислуги. И хотя сейчас я не потеряла дар речи, я всё равно потрясена.

Мы проходим по ухоженным дорожкам, окаймлённым густыми кустами и изящными деревьями, и Фибус перекидывается парой слов со всеми, кого мы встречаем. Мой друг излучает природное обаяние, и оно совсем не искусственное. Он по-настоящему не равнодушен к горожанам с округлыми ушами.

— Из тебя получился бы прекрасный король, — говорю я, всё ещё держась за его руку.

— Согласен.

Я шлепаю его по груди.

— Осторожно, твои заостренные уши начали проявляться.

Он усмехается, а мы тем временем огибаем пруд, покрытый листьями кувшинок, где полно лягушек, которые выпрыгивают ото всюду каждый раз, когда кто-то гуляет по траве.

И каждый раз, когда его родители видели меня с лягушкой, они кривились и говорили:

— Какое гадкое создание.

До сегодняшнего дня я была убеждена, что они имели в виду меня, хотя Фибус настаивал на том, что они говорили об амфибиях.

Войдя в дом, мы снимаем обувь, и я облегченно вздыхаю, когда холодный мрамор и прохладный воздух касаются моих опухших пальцев.

— Боже, твои ноги. Что бы ты ни делала, не дай Данте их увидеть, когда пойдёшь с ним на то свидание.

— Эй. Ты должен подбадривать меня, а не указывать на мои несовершенства.

— Мозоли это не недостаток.

Раздается стук шагов по полированному камню.

— Чем я могу вам?.. О, Фибус.

Гвинет, главная экономка, которая на протяжении двух поколений служит у Аколти — которые всё ещё живут все вместе под одной крышей — смотрит на Фибуса так, словно она не видела его несколько десятилетий.

— Я не знала, что вы придёте.

Она слегка кланяется мне. Несмотря на то, что она такая же полукровка, как и я, Гвинет так предана Аколти, что любой, кто становится «персона нон грата» в этой семье, становится таковым и для неё.

— Вы и ваша подруга останетесь на ланч?

Подруга? Раньше я была Фэллон. Должно быть, я поднялась ещё выше в списке «персон нон грата» семьи Аколти.

— Не надо ланча. Мы ненадолго.

Фибус хватает меня за руку и тянет вверх по широкой мраморной лестнице. Несмотря на то, что это типичное для Люса двухэтажное здание, его этажи сильно отличаются от того, что можно встретить в Тарелексо.

— Вот бы пожить в этом доме…

Мой восторженный шепот поднимается к прозрачному потолку в виде купола, украшенному гипсовой лепниной в форме винограда и херувимов, пробегается по каменным стенам кремового цвета, написанным маслом портретам семьи, и отражается от герба с изображением золотых плетей, закрученных в элегантную букву «А».

— Холодном и бездушном.

Он тащит меня по широкому коридору, который заворачивается вправо в самом конце.

— Тебе бы это опротивело.

— Ты проецируешь на меня свои чувства.

— Нет, я констатирую факт.

Я решаю оставить этот разговор, так как всё равно никогда не буду здесь жить. Я выглядываю в огромное окно, располагающееся в конце коридора, на раскинувшиеся сады, которые тянутся до самых лазурных вод Марелюса.

— Свадьба Флавии пройдёт здесь или в поместье Сурросов?

— Здесь.

— Когда?

— Я слышал, что они говорили про Йоль, но поскольку я не планировал присутствовать…

— Что?