Тренироваться на самом Амосе? Но то будет тренировка в процессе боя… А ведь каждый, наверно, скажет: в настоящем бою тренироваться поздно… Может, не каждый, но Кай такое сказал бы. Кай таков, он медлителен, он, бывало, опаздывал, не успевал подготовиться…

Как, бывало? Серьёзно? Приходил вообще неготовым, садился в лужу?

Нет… Пожалуй, такого и не было. Но бывало, что очень боялся, что это случится. И тогда нарастала тревога, и вот сейчас. Ведь сидяне, быть может, проснулись. Или вот-вот проснутся. Шевелятся там в криогробах, поднимают крышки…

Кай не стал искушать судьбу. Лишь уверился — что-то вышло — поспешил уже к рубке. А что вышло? Ну как-то так показалось, что он медленно ходит, а значит, быстрее думает.

Коль другие тела не шевелятся, есть ты сам.

6

— Прочь из алтаря, Гильденстерн! — этими словами его встретил асмодеит Амос. — Уж тебе-то тут делать нечего.

Зашевелилась предательская мыслишка, что об обещании его уничтожить бишоп не вспомнил, просто так, по-хорошему выставляет…

Ерунда! Если сейчас трусливо поддаться, дальше его закопают и бишоп, и сидяне — все вместе.

И не зря он явился с Тором в одной руке и «менорой» в другой. Он явился стрелять, а не разговаривать. И стрелять — в режиме ускоренном. Бишоп такого, наверное, не ожидает.

И Кай выстрелил. И опять не попал, так как бишоп, ускоренный Пирамидой, переместился.

Дважды выстрелил ещё — то же самое. Но как же?.. Ведь и Тор, как и Пирамида, его ускорял…

А вот так! Кай не подумал, что Тор, ускоряя его реакции, ну никак не изменит скорость полёта пули.

В этот раз он всё видел иначе — с большой подробностью. Бишоп не просто непостижимо перемещался. Кай теперь замечал все движения — как он ходит, уклоняясь от пули. А вот пули висели в пространстве, как будто на ниточках, и лишь усилием этих трудолюбивых, но слабосильных ниточек медленно-медленно перемещались к цели.

Нет уж, определённо, Кай перепутал. При таких скоростях индивидуальной реакции поединщиков — ну совсем бесполязно завязывать дальний бой.

Бишоп Амос хохотал: может, он это тоже понял. Ну, а может, его, как и Квентина, лишь щекотал Асмодей.

Так, пять пуль он использовал, две осталось в обойме. Может, когда пригодятся, но точно уж не сейчас.

Снова поспешно покинув рубку, Кай отбежал в коридорчик, остановился напротив Саймона. Думал, наивный, спокойно планировать дальше, но, оглянувшись, увидел бишопа. Тот стоял на пороге с катаной наперевес С яростной миной, вовсю воплощающей Асмодея.

— Умри!!! — загрохотал хорошо поставленный голос.

Вот уж комедия: то же самое слово ему самому как-то крикнул безумец Квентин.

7

Кай отбежал, понимая: раз револьвер не помог, будет разумней ему раздобыть катану. Где раздобыть? Здесь мечами полнится зал. Вон сколько мечников штурмовало ловушку!

Кай подбежал к одиноко лежащей катане. Выбрал, чтоб крови поменьше и не выдирать. Поднял — и только тут обернулся на бишопа.

Думал — преследует. Нет! В нишу зайдя, асмодеев адепт со щитом возился. Он включает!!!

Кай побежал вон из зала, не чуя ног. И понимал уже — кажется, не успеет. Вон уже бластеры ловят его в прицел…

К счастью, и Тор в его левой руке замигал зелёным. Мир в ту секунду как остановился. Бластеров писк зазвучал на другой ноте. Кай бежал, а они поворачивались и стреляли, и опять поворачивались за ним, и стреляли опять, сразу несколько, силясь попасть.

Не задели. Кай влетел в коридор, где всё так же его поджидал бишоп с катаной в руке и Пирамидой в воздухе. Бишоп улыбался. Ждал, поди: разочек ударит ускоренно — и готово. Но и Кай уж теперь-то собрал аналогичный набор — уравновесил шансы.

И закипел бой. Шёл он в многократно ускоренном темпе, но Кай его словно наблюдал в замедлении. Ни малейшее микродвижение — ни своё, ни Амоса, не прошло мимо его придирчивого внимания. Да, придирчивого, ибо как не придраться, когда ты не можешь произвольно ускорить ход этой душераздирающей картины.

Этот бой на катанах… Что о нём можно сказать? Это было смешно и нелепо, неловко и очень глупо. Пирамида и Тор, конечно, сражались за обоих. А вот люди… Уж они-то проявили все прелести неумения фехтовать, проявили в настолько гротескной мере, что завидь эти жалкие взмахи Онодэра-сан, он бы сделал себе сеппуку — ведь снести оскорбленье катане и дальше существовать недостойно для лиц из его боевой традиции.