— В Авиценну играешь? Что хочешь найти у животного? Наличие микролитов в камнеобразующих органах или что употребляло оно в пищу накануне гибели?

— Тариев! — возмутилась супруга серьезности его вопросов.

Но химик-биолог поднял указательный палец вверх, приказал молчать супруге и не вмешиваться в разговор с дочерью. Анна поджала губы, прошла и села на диван, молча наблюдая за происходящим. Отец продолжал:

— А если мышь больна туляремией или токсоплазмозом? Ты даже элементарные правила попрала: ни маски, ни перчаток не надела. Любой исследователь в первую очередь должен обезопасить себя от возможных последствий.

Отец возвышался над девочкой с серьезным видом, заправив одну руку в карман домашних трико, другой время от времени жестикулировал, будто вещал с кафедры в университете. И как бы не выглядел Джафар внешне, он неизменно оставался образцом педагогики точных наук, серьезным мужем и примерным семьянином. Анна и дочери, не смотря на трудноуправляемый характер, замолкали в его присутствии и преклонялись словно он идол.

— Объясни цель своих изысканий. Кроме детского любопытства.

Эля получив слово, принялась объяснять.

— По предмету биологии проект: “Живой мир в разрезе”. Все предоставят цветочки и ягодки, а я животное! Никто ведь не сделает опыт на живом существе. И я стану первая! — оправдывала свои действия девочка. — И моя работа попадет на общегородской конкурс, а там недалеко и до участия в соревнованиях в стране.

— Да…, амбиций тебе не отнять, дочь, — похвалил Джафар.

На что девочка горделиво просияла. И, вскочив со стула, обняла отца за талию.

— Спасибо тебе, папочка, ты самый лучший!

— Ты тоже самая умная и красивая у меня, — с любовью оглядывал отец девочку, погладив по волосам. — Но впредь не вскрывай животных, это может быть опасно. Вымой руки и верни добычу коту, хорошо?

— Хорошо, папа.

— Умница моя, — похлопав по спине дочь, отстранился.

Кивнул супруге отправляться на выход, пошел из комнаты первым.

— Джафар, какой кошмар! Она превратила в лабораторию и морг свою комнату. Мало у нее засушенных насекомых и мелких рептилий, теперь принялась за грызунов! — роптала Анна, идя следом. — Ты ее избаловал, вот она и тащит всякую нечисть в дом.

— Анни, я не могу запретить дочери изучать мир вокруг себя. Но сдается мне, что безрассудство у нее черта от тебя.

— Что?! — Анна резко остановилась. — Еще и я виновата оказалась. Отлично! — негодование матери росло.

Джафар, всякий раз, видя, как заводится его жена начинал испытывать наслаждение от ее искренних взрывных эмоций, что ему как человеку сдержанному всегда не доставало и на контрасте характеров приносило удовлетворение.

— Не переживай, любовь моя, любопытство не порок, а путь к саморазвитию.

И не давая одуматься, схватив жену за плечи, притянул к себе. Анна охнула от неожиданности и зарделась. Оглянувшись на дверь комнаты дочери, убедилась, что их не видит Эля, еще теснее прижалась к мужу. Джафар, не раздумывая припал к ее рту. Оставив короткий и жаркий след на губах, отстранился, вглядываясь в затуманившийся взгляд супруги.

— Уложи Ульяну спать и жди меня. У тебя на все полчаса. Я дико соскучился. — и, выпустив из объятий, отвернулся, давая временную передышку накипевшим эмоциям.

Анна с колотящимся сердцем сорвалась с места, словно девочка, впервые поцеловавшаяся на свидании, и побежала в спальню к дочери.

Вакцинация.

Капский степной варан, предположительно мужского пола, успешно прожил три года в домашних условиях и заметно приручился. Ел пищу из рук, не вырывался, когда его на них брали. Правда, Эля едва ли кому позволяла прикасаться к пресмыкающемуся, аргументируя тем, что он может пометить новый объект или укусить и заразить бешенством или бородавками. На вопрос: не боится ли сама Эля их подцепить, девочка с умным видом выдавала: ее папа — биолог, вакцинировал ее и ей никакая зараза не страшна. Одноклассники наивно верили в сказку.

Когда Эдем узнал, что ящерку Эля назвала его именем, чуть не выкрал ее из террариума и не выпустил на волю, ибо другого способа переубедить подругу сменить кличку не знал. Никакие угрозы не срабатывали против ловкой Эльки, а устрой он ей что пострашней отец, ему тогда такую жизнь устроит, что ящерка Эд покажется мелким ушибом по сравнению с падением в пропасть. Пыхтел и терпел дальше, гадая как ей отомстить. И когда в их доме появилась кошечка он называл ее Элька. Только Фрида, да и мать с отцом смеялись над его жалкими потугами мести, дав другую кличку животному. Да и кошка с громким мяуканьем вырывалась и убегала от парня, не даваясь в руки. Надежда, чтобы ящерку съели кошки, тоже покинула реальность — варан быстро вырос и сам мог постоять за себя, да и размер около метра вместе с хвостом тянул скорее на мелкого крокодила, чем на корм мелкому хищнику семейства кошачьих.