– А у Вениамина Ивановича будут! – вновь вмешался Добрыня, - Потому что я ему придумал таку-у-ую мечту!

– Ха!!! – скептически сказала бабка Нюра в полном к Добрыне недоверии.

– Банкиром Вениамин Иванович будет, - продолжал домовой, игнорируя бабку Нюру как неразумную, - Будет сидеть себе в кресле, ноги на стол. А деньги будут сами на него с неба сыпаться.

– Что-то я, сколько летала, - засомневалась бабка Матрёна, - денег в небе не видела.

– Не там летала, значит, - хихикнула бабка Нюра, - не теми маршрутами.

– А ты, выходит, теми! То-то, я смотрю, у тебя денег куры не клюют.

– Да у неё кура вообще только медные яйца несёт, - встряла в разговор Серафима.

Лучше бы, конечно, она этого не делала.

Потому что тут-то и началось самое интересное.

С криком «моя кура! что хочет, то несёт!» бабка Нюра кинулась на Серафиму. Матрёна подставила ей подножку, Нюра шмякнулась оземь и проехала на пузе до самой яблони. Тётя Груша заголосила, будто её режут. Добрыня вытащил из-за пазухи колотушку и принялся исступлённо долбить себя по затылку.

Пантелеймон в сердцах сплюнул, стеганул что есть сил кнутом Василия. Василий затрубил нечеловеческим голосом, подпрыгнул в воздух вместе с телегой. Телега загрохотала, заскрипела всеми четырьмя колёсами.

Такой получился тарарам!!!

В довершение картины жаба Анисья, вернувшаяся со своего болота, задрала морду кверху и громко проквакала тринадцать раз. Потом немного подумала и ещё один маленький квак добавила.

Глава 7. Сорок семь часов пополудни.

– Это что ж получается? – спохватилась бабушка Серафима, - Тринадцать часов с половиною? А у меня обед не готов…

– Не-е-е…, - успокоил её Добрыня, - Не с половиной. Час с четвертью, не больше.

– А по-моему, полпервого, - высказала предположение бабка Матрёна.

– Ты уши-то прочисть! – пискнула осмелевшая Нюра, - Четырнадцать раз она квакала. Значит, ровно двенадцать часов пополудни. И ещё два.

– Неровно! – прозвенела из яблони тётя Груша, - Неровно ты квакаешь, Анисья! Плохо! Ну-ка, давай ещё раз!

Анисья задрала морду и послушно проквакала снова. Сорок семь раз подряд, а то и все сорок восемь. Чем запутала всех окончательно.

– Это ж сколько получается времени? – не могла взять в толк бабушка Серафима, - Обед-то готовить пора? Или рано ещё?

– Поздно уже! – возразила бабка Матрёна, - Слышишь, сорок семь часов проквакало. Спать пора укладываться.

– Какой спать? – возмутилась бабка Нюра, - Солнце высоко ещё!

– Если по солнцу смотреть, - прищурил глаз Добрыня, который лучше всех разбирался в астрономии и всяческих околонаучных приметах, - То выходит… получается… если по орбитальной солнечной астролябии и лунному надиру… по азимуту в зените… причём апогей со вчерашнего дня находится в перигее… получается, что сейчас ровно один час и двадцать семь с тремя четвертями минут пополудни или без десяти полночь.

– Ну, да, - кивнула бабушка Серафима, - Конечно. Ты соврёшь, недорого возьмёшь. Только поди тебя проверь…

«…верь …верь …верь», - зазвенело, застучало молоточками в тяжёлой, сонной Венькиной голове. Он заворчал в полудрёме, заворочался, пристраиваясь поудобнее к тёплому шерстяному боку Самсона. Вздохнул, окончательно проваливаясь в сон.

– Верь, Вениамин Иванович, верь.

Венька потряс головой и протёр глаза. Прямо перед ним вырос… или выросла… в общем, стояла… Кто такая? Она замерла навытяжку, как оловянный солдатик, только ружья не хватало… господи, да кто же это, в конце концов?

Венька снова протёр глаза и ещё сильнее потряс головой, чтобы привести мысли и зрение в порядок.

– Верь, говорю, в меня, Вениамин Иванович.

Ба! Да это же Дюймовочка! Та самая девчонка, что он встретил в поезде.

– Не Дюймовочка я, а Прасковья! То есть Прося, – поправила Веньку девчонка из поезда и кокетливо сдвинула набекрень свою маленькую красную шапочку.

Глава 8. Воздушная лестница.

– В тебя? – удивился неожиданному явлению Венька, - Почему это я должен в тебя верить?

– Тьфу ты! Опять перепутала! Она велела сказать «в себя». То есть, должно было выйти «верь в себя, Вениамин Иванович»!

– А-а-а, - сказал Венька, - Понятно!

Хотя на самом деле ничего ему понятно не было. Ни одного слова.

– Пойдём! – приказала Дюймовочка-Прося и решительно потянула Веньку за рукав.

– Куда?

– Туда!

Прося подняла маленький пальчик и показала наверх, в сторону неба.

– Зачем?

– Затем!

Довод был вполне ничего себе, весомый. Венька послушно поднялся, потянулся, разминая затёкшие бока.